Вопреки ожиданиям квартира оказалась вполне прибранной.

– У вас очень уютно, – сказала Фридманович, прошла к дивану и безо всяких комплексов закурила.

– Вот пепельница, – сказала Надежда, так и не решив, что делать дальше.

Ей помогла сама Фридманович, сказав, словно распорядившись:

– Садитесь.

Надежда села и на мгновенье задержала дыхание, стараясь унять сердцебиение.

– Понимаю вас, – сказала Эмилия Исаковна. – Мы почти не знакомы.

– Виделись пару раз…

– Не при самых приятных обстоятельствах. Вы обижены на меня?

– Вовсе нет. Некоторым образом вы составили мое счастье.

– Это как же?

– Уговорив сына жениться на Марине, вы дали мне возможность найти любимого человека.

– Понимаю. – Эмилия Исаковна красивым движением стряхнула пепел с сигареты. – Вы любите и любимы.

– Как говорится – в точку.

– А мой сын – несчастен. Вам это известно?

– Моей вины в этом нет. Он сам выбрал свою судьбу, – безо всякого злорадства проговорила Надежда.

– Кому, как не вам, знать, что во многом к его несчастью причастна я.

– Вы просто помогли ему сделать правильный выбор.

– Опять лукавите, – усмехнулась Эмилия Исаковна. – Его выбор стал для него ошибкой.

– Не вы ли хотели, чтобы Марк женился не на мне, а на Марине?

– Вы знаете, что они завтра разводятся?

– Я не интересовалась подробностями. Даты Марк не называл.

– Но вы же общаетесь?

– Только по работе.

– А мне казалось, что вы его любите…

– Любила, – уточнила Надежда.

Эмилия Исаковна убрала сигареты в сумочку и с сожалением констатировала:

– Понимаю. Я пришла слишком поздно.

– Поздно для чего?

– Хотела исправить свою ошибку, но, как говорят: не судьба.

– Если имеете в виду наши отношения с Марком, то вы правы, они умерли.

– Вы с Марком должны были быть вместе. Теперь я это понимаю.

– Все изменилось.

– Его семейная жизнь не сложилась. И я во всем виню жену Марка Марину, в ней нет женской мудрости. В конце концов, любой мужчина совершает ошибки. Покажите мне хоть одного, кто никогда не изменял жене? Разве тривиальная измена – причина для развода? Женщина обязана быть умней и научиться прощать.

– Что-то я не пойму. – Надежда рассеянно улыбнулась. – Между мной и Марком давно ничего нет.

– При чем тут вы? – спросила Эмилия Исаковна и вдруг спохватилась: – Марк не сказал?

– Что именно?

– Из-за чего Марина подала на развод.

– Я считала, что на развод подал Марк, – обескураженно проронила Надежда.

Казалось, Фридманович не расслышала этих слов, ей слишком хотелось излить свою боль:

– Из-за мимолетной интрижки Марка с безмозглой куклой Марина разрушила такую благополучную семью. Да если бы я после каждой измены мужа с ним разводилась, что бы тогда было? Да, где-то терпела, закрывала глаза, но прожила жизнь не хуже других.

– В чем-то вы правы, но, если любишь, трудно прощать, – сказала Надежда.

– Вы идеалистка, моя милая. – Эмилия Исаковна пожала ее руку и поднялась. – Проводите меня, пожалуйста. И, прошу вас, не говорите о моем визите Марку.

Вернувшись из Брянска, Ираида Самсоновна сразу приехала на работу. Она прошла в кабинет дочери и сообщила:

– Считай, что нам крупно повезло.

– Здравствуй, мама. – Надежда встала с кресла, вышла навстречу и поцеловала ее. – Ну, что? Как там на фабрике?

– Я же сказала: считай, что нам повезло.

Надежда улыбнулась: наконец-то в череде беспросветных неприятностей блеснул лучик света.

– Действительно хорошее производство? – спросила она.

– Фабрика оснащена по последнему слову. У них есть все: настилочный и раскройный комплексы, полный комплект оборудования, сертификаты соответствия и качества.

– Как замечательно.

– Но все же есть одна трудность: наши лекала сделаны на бумаге, их необходимо перевести в цифровой формат.

– Боюсь, что это займет много времени.

– Мы договорились, за небольшую плату они сами все оцифруют.

– Мама… – Надежда удивленно посмотрела на мать. – Ты же никогда в этом не разбиралась. Откуда такие знания?

– Говорю тебе, у них там все по последнему слову техники. Вот и набралась. – Отчитавшись, Ираида Самсоновна отправилась к выходу. В этот момент она выглядела невероятно решительной и деловой. – Теперь нужно побеспокоиться о закупке ткани.

– Нужна моя помощь? – спросила Надежда.

– Тебе и без того есть чем заняться. Показ, можно сказать, уже на носу. Займись лучше своей коллекцией. Мне кажется, что ты ее запустила.

– По счастью, у меня есть Соколов.

– Но он в школе-пансионате.

– Откуда ты знаешь?

Ираида Самсоновна загадочно улыбнулась и отвела глаза в сторону.

– Мы созвонились.

– Неужели помирились? Не верю!

– Помирились, не помирились, время покажет. Я у себя.

Надежда вышла из кабинета вслед за матерью. Напоминание о коллекции вернуло ее к привычным заботам. Она отправилась в цех, чтобы проконтролировать пошив коллекционных изделий, однако, выйдя в вестибюль, нос к носу столкнулась с Фридмановичем.

– Конечно, ты занята? – спросил он, улыбаясь. – А я пришел поделиться радостью.

Первым порывом Надежды было сказать Марку, что ей все известно. Нет, не сказать, а бросить ему в лицо! Уличить его в том, что это не он, а его жена подала на развод. И что ему вопреки уверениям это не нравится. И, что совсем не обязательно делать радостный вид, когда на душе скребут кошки. Однако вспомнив просьбу Эмилии Исаковны, она лишь проронила:

– Ну, поделись.

– Не здесь же… Идем наверх.

– Давай присядем в гостиной.

– Лучше у тебя в кабинете. – Марк взял ее под руку и повел к лестнице.

Решив высвободить руку и уйти куда шла, Надежда вдруг передумала. В конце концов, чем черт не шутит? Возможно, терпением и хитростью ей удастся убедить Марка помочь Астраханскому.

Она послушно поднялась по лестнице, бросив на ходу Виктории:

– Сделайте нам, пожалуйста, две чашечки кофе.

В кабинете Фридманович достал портмоне, вытащил из него свидетельство о разводе и показал Надежде: