– Садитесь. – Протопопов подал ему стул и, порывшись в бумагах, отыскал фотографию Калмыковой. Затем подложил к ней копию справки об утрате паспорта.

Первой он протянул фотографию:

– Знаете эту женщину?

Агапов надел очки и склонился над снимком:

– Вроде бы да.

– Смотрите, смотрите внимательнее.

– Где-то видел, но сейчас не могу припомнить. Память, знаете ли, стала не та. – Он вздохнул: – Возраст дает о себе знать.

– Ну, хорошо… – Протопопов положил перед ним копию справки с фотографией молоденькой Калмыковой. – А эту?

Агапов склонился над бумагой, и через секунду его словно отбросило назад. Откинувшись на спинку, он вскрикнул:

– Е-мое!

– Что? – с тревогой в голосе спросил Протопопов.

– Да это же Валька-Спидола! – Агапов указал глазами на фотографию, словно из боязни прикоснуться руками. – И на той фотографии тоже она, только постаревшая. Просто я не сразу ее узнал.

– Вот как! – Протопопов окинул победным взглядом сидящих за длинным столом и повторил: – Вот оно как!

– Я не понимаю… – Агапов опасливо придвинул к себе фотографию. – Она же умерла тридцать пять лет назад… Когда успела состариться? – Переведя взгляд на справку, он прочитал: – «Справка. Настоящая выдана Илге Петерсовне Лиепине в том, что все документы, удостоверяющие личность Лиепини И. П., были утрачены во время пожара в автобусе».

Все взгляды в этот момент были устремлены на него. Агапов поднял глаза и спросил:

– А почему на справке Илги Валькина фотография?

– Вероятно, потому, что после пожара Валька-Спидола выдала себя за сгоревшую подругу, – сказал Протопопов. – В те времена интернетов не было. В такой глубинке, как Кержачский район, легко могла сработать эта афера.

– Ну, хорошо, – вступила в разговор Надежда. – Выдали ей справку, и что?

– На основании справки Валька-Спидола в любой точке Союза могла получить стандартный общегражданский паспорт. Работники паспортного стола должны были только послать запрос в Среднюю Буланку. Оттуда наверняка пришло подтверждение, что такая гражданка существует. И – как результат – Валька-Спидола в одночасье превратилась в Илгу Петерсовну Лиепиню со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Вы знали… – проронила Надежда. – Вы давно догадались, что все так и было?

– Не могу сказать, что давно, но все же догадался. – Протопопов посмотрел на Агапова: – Позвольте задать вам один вопрос.

– Задавайте. За этим я и пришел, – ответил старик.

– Вы хорошо знали Валентину Крушинину?

– Конечно же, знал.

– Охарактеризуйте ее более детально.

– Я про нее все уже рассказал.

– Ну, хорошо… Тогда задам конкретный вопрос: она могла убить человека?

– Валька? Легко! Они с матерью на бойне свиней да коров забивали. Лучше их убойщиков в округе не было.

– А двоих могла убить?

– Я же говорю: могла. И не только двоих, такая, как она, десятерых убьет и схоронит. Силища в ней была! Одно слово – ведьмачка Валька-Спидола.

– Спасибо. – Протопопов взглянул на Котова и отдал приказ: – Оформи протокол опознания. – Потом сказал Агапову: – А вас прошу молчать и никому ничего не рассказывать.

– Нет так нет… – Валерьян Евдокимович огляделся: – Куда пересесть?

– Идите за Котовым, он вам укажет.

Агапов и Котов вышли за дверь.

Собравшись с мыслями, Надежда спросила:

– Вы что-то сказали про последствия…

– Уверяю вас, они были, – сказал Протопопов.

– Расскажете или это секрет?

– Убиты Сичкин-Фугенфиров и домработница Баландина. Этого мало?

Слоняясь без дела по ателье, Надежда с ужасом осознала, что у нее ни к чему не лежат руки. И это состояние нужно было как-то менять. Для начала она заглянула в закройную, потом в швейный цех. Пересмотрев готовые и полуготовые коллекционные образцы, Надежда поняла, что ее участия в деле больше не требуется. Все шло своим чередом без видимых трудностей и нежелательных осложнений.

В результате бесцельных перемещений из комнаты в комнату в мозгу оформилась истина: все, что интересовало Надежду в этот момент, происходило за дверью склада фурнитуры. Но для нее туда пока хода не было. Протопопов созвал чрезвычайное совещание и попросил посторонних удалиться.

Решив хоть как-то развеяться, Надежда поднялась на второй этаж и вошла в кабинет к матери:

– Ну, как? Уже успокоилась?

– Говоря фигурально, в моей голове звучат бубны и маракасы, – ответила Ираида Самсоновна. – И, если не возражаешь, я поеду домой.

– Езжай. Тебе нужно отдохнуть.

– Надеюсь, вы с Викторией справитесь без меня?

– Когда ты была в отъезде – справлялись. Что же изменилось теперь?

– В таком случае я убываю… – Ираида Самсоновна встала из-за стола и взяла свою сумочку. – На этом – арриведерчи. Завтра буду с утра.

– Пока, мама. Отдыхай и ни о чем не думай.

Она села в кресло матери и вскинула руку, чтобы помахать, но, когда за Ираидой Самсоновной захлопнулась дверь, положила ее на телефонный аппарат. Набрав номер Виктории, попросила:

– Пожалуйста, сходите к охраннику и принесите мне записи с камер наблюдения.

– За какой период? – поинтересовалась Виктория.

– Меня интересует ночь, когда я оставалась работать у себя в кабинете. Это было ровно неделю назад.

– Поняла, сейчас принесу…

– И вот еще что! – уточнила Надежда. – Я сейчас – в кабинете у Ираиды Самсоновны.

Не слишком утруждая себя, Виктория принесла диск с видеозаписями за последний месяц, и Надежде пришлось потрудиться, чтобы отыскать нужную часть. Вырезав отдельные фрагменты записи, она смонтировала на компьютере минутный сюжет, после чего внимательно его изучила с применением стоп-кадров. Затем распечатала скрины на цветном принтере, а запись сохранила на флешке.

Закончив эту работу, Надежда отправилась в свой кабинет. В коридоре она с удивлением обнаружила, что у двери ее ожидает Марк Фридманович.

– Виктория не сказала, что я в кабинете матери? – поинтересовалась она.

– Сказала, – зло проронил Марк. – Только я не хочу видеть никого, кроме тебя.

– Но я была там одна.

– Что с того… – Он опустил голову.

– У тебя что-то случилось? Еще вчера ты был счастлив.

– Идем в кабинет.

– Ты мне не ответил. – Надежда открыла дверь, и они вошли внутрь. – Что у тебя стряслось? На тебе лица нет.