Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это еще какой?
– Предположим, все так и было: Сичкин-Фугенфиров встретил в ателье Илгу Лиепиню, свою первую любовь, свою несбывшуюся грезу. Но вы же понимаете, сколько ей лет?
– Шестьдесят два, – подсказала Надежда.
– Хотите сказать, что он возжелал эту старушенцию? – с саркастической улыбкой спросил Протопопов.
– Я ничего не хочу сказать. Калмыкова, кстати, прекрасно выглядит. Ей не дашь больше сорока пяти.
– Ну-ну… Не преувеличивайте. Я видел ее на фото. – Следователь вытащил из папки фотографию и помахал ею в воздухе. – Завтра сюда приедет Агапов. Если вы не помните, тот самый старик…
– Я помню его.
– Он должен опознать гражданку Илгу Петерсовну по этому снимку.
– Зачем? – спросила Надежда. – Проверьте ее паспорт, этого будет достаточно.
– А вы меня не учите, – откликнулся Протопопов. – А то, не приведи господи, начну жить вашими советами и потеряю квалификацию.
– Я поняла. Иван Макарович, вы снова шутите?
– К моему глубокому сожалению, сейчас не до шуток. Пришло время определяться, а у нас нет ни одного подозреваемого.
Выдержав паузу, Надежда спросила:
– Что со Львом? Вы видели следователя?
– Я с ним говорил.
– И что он сказал?
– Не буду вас обнадеживать, но и пугать не хочу.
– Иван Макарович, это словоблудие. Одно исключает другое. Вы или напугайте, или дайте надежду. Я больше не могу жить в неведении.
– Надежде нужна надежда… – проговорил Протопопов и виновато вздохнул. – Ну, хорошо. Астраханскому вменяют серьезную статью. Прокурор вывернул дело так, как будто Лев пришел к Шелегеде, чтобы его убить.
– Я в это не верю…
– Конечно, все усложнилось, но я уже отправил в прокуратуру хорошего адвоката. Как раз сейчас он знакомится с материалами следствия.
– Боже мой! – От отчаяния Надежда сгорбилась на стуле, словно старуха. – Неужели мы не сможем ему помочь?
– Ну-ну, нельзя же так убиваться. – Протопопов присел на корточки и снизу вверх заглянул ей в лицо. – Обещаю вам, Надежда Алексеевна, так или иначе, мы вытащим Леву. Он наш товарищ, и нам его не хватает.
– Мне тоже, – всхлипнула Надежда и вытерла ладонью лицо.
Дверь распахнулась, словно от удара ноги, и на склад ворвался Артем Котов:
– Вы будете в ауте!
Протопопов встал с корточек и потребовал:
– Ну, говори!
– Еще раз подробно изучил информацию о пропавших женщинах. Тупо вручную перебрал все поступившие заявления. И что, вы думаете, нашел?
Протопопов подошел к Котову, взял его за грудки и тряханул:
– Говори!
– В заявлении о пропаже гражданки Баландиной упоминается имя Калмыковой.
– В какой связи?
– Ирина Баландина работала у Калмыковой домработницей. В августе прошлого года, получив зарплату за месяц, Баландина сбежала, прихватив с собой золотишко нашей старухи.
– Откуда такие сведения?
– О том, что Баландина работала у Калмыковой, узнал из заявления ее сестрицы. Остальное из заявления Калмыковой о краже ювелирных украшений.
– Большая сумма?
– Около пяти миллионов. – Котов расстегнул папку и достал оттуда несколько копий документов. – Здесь все, включая опись украденных драгоценностей.
Протопопов взял документы и, не читая текста, сказал:
– Думаю, что расчлененная дамочка и есть эта самая Баландина. Где проживает сестра?
– В Тульской области.
– Срочно организуй для сестры тест ДНК.
– Стандартный за семьдесят два часа или экстренный за день? – спросил Котов.
– Экстренный! – решительно заявил Протопопов. – Нам будет о чем подумать, если подтвердится ее кровное родство с расчлененной женщиной.
Проворочавшись всю ночь без сна, Надежда уснула только под утро и проснулась около двух часов дня. Ее разбудил телефонный звонок матери:
– Наденька, у тебя все в порядке?
– А почему ты об этом спрашиваешь? – сонно поинтересовалась она.
– Потому что к этому времени ты обычно уже на работе.
– У меня нет сегодня примерок. Имею право поспать.
– Имеешь. Но мне одной здесь как-то тревожно.
– Ты не одна… – Снова засыпая, Надежда стала перечислять: – Ты с Викторией… Там есть Соколов… Тищенко… Карклиня…
Внезапно до нее дошел смысл материнских слов. Она резко проснулась и уточнила:
– Ты сказала «тревожно»?
– Оперативники набежали. Не понимаю, откуда их столько взялось?
– Что они делают?
– Сначала совещались там, у себя. Потом разбрелись. А теперь снова все собрались на складе.
– Протопопов тоже там?
– С утра его видела. Сейчас – не знаю.
– Скоро приду. Держись.
– Прошу тебя, поскорее…
В ателье Надежда приехала к трем и сразу спросила у охранника:
– Где Ираида Самсоновна?
– Кажется, у себя в кабинете.
Поднявшись по лестнице, Надежда отправилась к матери.
Ираида Самсоновна сидела за столом и выглядела очень расстроенной.
– Ну, что с тобой, мама? Что за упадническое настроение?
– Когда же это закончится, Наденька? Я совершенно не могу сосредоточиться на работе. Кажется, что все эти следователи, убийцы и преступники завели вокруг нас хоровод. Да это же какой-то сатанинский шабаш! И во главе всего Протопопов. Казалось, вполне приличный человек. Если бы я знала, чем это закончится, то ни за что бы не впустила в ателье всю эту шайку.
– Зря ты так. – Надежда погладила ее по голове. – Мужчины делают свое дело. Им надо помогать.
– Но мы-то здесь при чем? Из-за чего страдают наши клиенты?
– Наши клиенты не страдают, они у нас обшиваются, – улыбнулась Надежда.
– Вот ты сейчас шутишь, а мне совсем не до шуток.
Решив, что мать следует привести в чувства, Надежда по-деловому спросила:
– Что с тканью для школьной формы?
– Что-что… Давно ее заказала.
– В полном объеме?
– С запасом. Мало ли что окажется: брак или разнооттеночность.
– Когда будем оплачивать?
– Уже оплатила.
– До заключения договора с фабрикой?
– Договор с фабрикой заключила вчера.