Маэль встал — и показался наконец из-за высокой спинки отвёрнутого от входа кресла. Отдыхает, значит, тоже укрылся от этой шумихи. А недавно ещё кружил в танце эту малознакомую демоницу, которая явно готова была растечься сливками по его груди. Видимо, он почуял ту же опасность.

Но надо же было ему выбрать для уединения то же место, что и мне.

— Не буду тебе мешать, — я повернулась уходить.

Дом большой. Спрячусь где-нибудь ещё.

— Ты не мешаешь, — чуть громче сказал Маэль, будто испугался, что я и правда уйду. — К тому же у меня тут есть честно купленная из-под полы на кухне бутылка вина. Очень хорошего. Лучше того, что разливают гостям.

— Купленного на кухне? — я даже заинтересовалась.

— А то! — хмыкнул демон. — Не уносить же со стола. Я наглый, но не настолько, чтобы делать это под носом у хозяев, которые и так едва меня терпят. К счастью, одного из здешних сомелье я знаю достаточно хорошо.

— Жулик, значит. А если я расскажу Дамьену, что он тайком распродаёт вино из его погребов?

— Ты так не сделаешь, — хитро прищурился Маэль.

Он медленно обошёл кресло и двинулся ко мне, легонько покачивая тонкой работы серебряным бокалом в руке.

А он прав. Не сдам я того сомелье. Даже имя спрашивать не буду. Прежде всего, потому что это меня по сути не касается. Да и от одной бутылки пусть и дорогого вина мар-Фаалы не обеднеют ещё больше.

Демон приблизился ко мне — и захотелось вжаться спиной в дверь. А лучше открыть её и сбежать. Но вряд ли Фрагана поступила бы так.

— Я не говорил тебе, но… Потрясающее платье. Ты очень красива сегодня. Особенно красива, — он улыбнулся этой своей фирменной улыбкой. Чуть вальяжно отпил вино и остановился в паре шагов от меня. — Жаль. Я очень хотел, чтобы эта красота была для меня. А не для Дамьена. Он слишком молод, чтобы вынести свалившуюся на него ношу твоей притягательности с достоинством. Боюсь, он потеряет голову. Уже потерял.

— Наверное, хорошо, когда муж без ума от жены, — я всё же отлепилась от двери и прошла мимо него до кресла.

Хочу просто сесть и вытянуть ноги. Пошли все в Бездну к Исконным, и пусть те пьют их, как коктейль.

— А жена? — догнал меня вопрос. — Она без ума? Если да, то от кого? Сомневаюсь, что тебя пленили его светлые ресницы и золотые волны волос.

Он усмехнулся тихо. Его шаги вновь приблизились.

— А ты, наверное, считаешь себя неотразимым пупом земли? — Я подняла голову, встречаясь с ним взглядом. — Думаешь, что знакомство с тобой оставляет неизгладимый след в душе каждой женщины? И никто не может его затмить?

— О, ты знаешь меня лучше многих! Я не сомневался, — заразительно рассмеялся Маэль. — Да, мне нравится так думать. Все мы склонны лелеять свои иллюзии. До поры. Пока не случается что-то столь же паршивое, как предательство, к примеру.

Он поставил бокал на столик рядом с бутылкой. И я вдруг с удивлением обнаружила, что тут же стоит и второй — чистый. Он что, знал, что я приду?! Или ждал кого-то ещё? Тогда почему не прогнал меня, а, наоборот, попытался задержать?

Предательское чувство: желать узнать опасного для меня мужчину лучше. Когда надо бы держаться подальше. И любопытство, такое вялое, чуть трогает разум: что будет, если меня сейчас обнаружат здесь вместе с ним? Наверное, ничего, что разрушит помолвку. Потому как семейство мар-Фаал вцепилось меня, как стая пираний.

— Почему ты считаешь, что я тебя предала? — задала я вполне логичный вопрос.

Маэль воспримет его по-своему. Мне же была просто интересна вся та ситуация, которая до сих пор рисовалась передо мной весьма туманно.

— А как это ещё назвать? — удивлённо приподнял брови демон, чуть склоняясь ко мне. — Когда ты ничем не попыталась сохранить наши отношения. Нашу помолвку. Не вступилась, не пожелала оправдать. Как будто моё происхождение оказалось для тебя вдруг так важно. Очень важно. Как будто оно что-то меняло между нами. Я много думал над этим. Наверное, я ошибался в том, что мы отличались от других, что с нами происходило что-то особенное.

— Происходило, — буркнула я. — Ты можешь не сомневаться.

Потому что я чувствовала всё это во время ритуала, когда кровь Маэля и Фраганы соединилась в той чаше. Потому что я человек, и знаю, каково это, когда любят. Хотя откуда я это знаю? И могу ли сказать точно, любила ли мужа? Странно, не помню остроты этих чувств, которые чаще всего бывают в самом начале отношений. Всё стёрлось, размазалось тонким слоем по времени, проведённом без него.

— Я не буду допытываться сейчас, куда оно вдруг вмиг делось. И куда пропала та Фрагана, которую я считал частью себя. Сейчас это уже не важно.

— Зачем тогда ты вновь появился в моей жизни? — я смотрела на Маэля и не верила, что у демона может отражаться столько эмоций на лице. Обида, боль, сожаление. Он хмурил брови и коротко поджимал губы, словно удерживал более резкие слова.

— Потому что мне показалось, что что-то можно возродить. Вдруг?

— Зачем? Из какой-такой выгоды, Маэль? — я даже чуть приподнялась, уперевшись ладонями в подлокотники. — Я не верю, что из остатков былых чувств ты понадеялся собрать что-то стоящее.

— Ты сама-то себе веришь? Вот сейчас смотришь на меня так гневно и веришь? После того, как я видел то же, что видела ты во время ритуала? Ты всё помнишь. И я, к сожалению, тоже.

Он наклонился и накрыл ладонями мои руки. Какие они большие и горячие. Он же Белый демон. Ему положено быть холодным? Или нет? Почему его тепло каждый раз так поражает меня, словно раньше я трогала только лягушек или змей? А сейчас чувствовала себя натянутой струной, готовой сорваться в панику от его близости.

— Я не хотела бы помнить… — проговорила тихо. И это было совершенной правдой.

Я хотела бы забыть всё, что пила день за днём из памяти крови Фраганы. Потому что это было так остро, что ранило даже меня.

Маэль вдавил мои руки в подлокотники и качнувшись вниз, вдруг прижался губами к моим губам. Я дёрнулась, пытаясь освободиться, но не смогла. Но я же наделена сейчас силой Фраганы! Я должна суметь, как тогда — отпихнула Альбина. А он подревнее и посильнее Маэля будет, между прочим!

Но сейчас я вновь чувствовала себя слабой человечкой, которая не может двинуться, подчиняясь демонической воле. Пыталась сомкнуть губы, но шан-Кагаван хитро обходил все мои попытки увильнуть от поцелуя. Укусил меня за губу легонько, заставив коротко вдохнуть от неожиданности, и тут же прильнул вновь, размыкая их языком. Он протиснул колено между моих бёдер, упираясь в сидение кресла. Поймал мой затылок ладонью, не оставляя никаких шансов спастись. Потому что целовался он головокружительно хорошо. Так уверенно и в то же время без жестокости обозлённого бывшего, который хочет лишь уязвить. Невероятно чувственно, но с ощутимым холодком и расчётом того, в чьём сердце всё же есть лёд обиды. Он хотел проучить меня, и урок выходил весьма странным. Потому что мы, кажется, в один и тот же миг поняли, что теряем контроль.