В этот момент на берегу, рядом с сигнальным, открылся боевой прожектор, целиком осветивший «Лизком-бей» и скользнувший за его корму. Йессен немедленно приказал дать ход и ворочать вправо, уходя от берега и электрического света. К счастью, луч погас, не дойдя до флагмана группы и отбежавших к нему связных миноносцев всего пару кабельтовых. Это давало надежду, что до сих пор открыт только головной «американец».

На больших броненосцах в это время еще не знали о том, что творится впереди. С них тоже не видели слабых береговых огней, а потому столь близкая световая сигнализация, да еще на такой высоте от уровня воды, оказалась полной неожиданностью. Считалось, что берег достаточно далеко. Еще большую тревогу вызвал появившийся впереди луч боевого прожектора, лишь немного не дошедший и до колонны главных сил.

Шедший сразу за крейсерами «Орел», так же как корабли Йессена, а следом и Добротворского, немедленно положил право руля, стремясь скорее удалиться от источника света, каким бы он ни был. Остальные броненосцы, пароходы-крейсера и «Донской» в точности повторили его действия, ожидая разъяснений от идущих впереди отрядов. Связной «Безупречный» приблизился к «Орлу», едва успели начать маневр уклонения. Его командир быстро объяснил, что происходит, и миноносец сразу отправили дальше вдоль колонны, для предупреждения всех остальных, с приказом потом вернуться к флагману для получения распоряжений.

Известить все корабли скрытно и быстро не было возможности. Запрещалась любая световая или звуковая сигнализация. Никто не знал, откуда был тот прожектор и сколько вражеских кораблей скрывается в ночи вокруг. Все распоряжения передавались голосом или пакетами с записками, забрасываемыми на палубы. Броненосцы, крейсера и пароходы, так и не обменявшись никакими сигналами, один за другим отворачивали вправо, ориентируясь по туманным буям, свешенным с кормы впереди идущих кораблей.

Еще не сформировавшийся строй эскадры сломался, но корабли все же не сбились в кучу. На разном расстоянии друг от друга, ломаной кривой линией они более-менее организованно отходили в одном направлении. При этом многие командиры по-прежнему не имели понятия о происходящем. Лишь спустя четверть часа после обнаружения прожектора, когда с прошедшего вдоль всей колонны «Безупречного» забросили на палубы пакеты с разъяснениями, напряжение несколько спало.

До пролива Китан оставалось еще двадцать семь миль, поэтому было крайне важно не позволить противнику понять, кто перед ним. В этот момент «Днепр» оказался на левом траверзе флагманского «Орла». Пароход-крейсер призвали к борту сигналом и передали приказ приблизиться к берегу и, назвавшись только что утопленным «Нефертити», запросить помощи. Попутно принять на борт команду с «Лизком-бей» и окончательно определиться с местом, пока основные силы будут отходить на северо-восток.

Согласовав точку рандеву, капитан второго ранга Скальский развернул свой пароход на прежний курс, прорезав строй отходящего флота. Пушки спешно завешивали парусиной. При этом на баке и юте пришлось городить декорации из подручного материала, чтобы хоть как-то замаскировать вооружение. Скоро удалось разглядеть слабые проблески света слева по курсу, оказавшиеся световой сигнализацией, а потом и тушу «американца». Довернули прямо на него и почти сразу включили все положенные ходовые огни. Еще даже не получив запрос с берега, просигналили прожектором, что пароход английский, называется «Нефертити», идет в Осаку и сбился с курса в темноте. Уже стопоря ход рядом с «Лизком-бей», запросили указать курс на Вакаяму, являвшийся обычным таможенным отстойником на подходах к Осакскому заливу.

На «Лизком-бей», уже давно сообщившего на берег свое название и национальную принадлежность, прочитав морзянку «Днепра» и сообразив, что к чему, тоже начали наглеть, врубили все положенные огни и потребовали помощь лоцманов и буксирных судов, чтобы с большой водой сняться с мели.

С острова, уже ратьером, передали приказ обоим судам немедленно выключить все освещение, оставаться на месте до утра и ждать катер с офицером, после чего луч снова боевого прожектора поочередно мельком осветил оба судна с вывешенными флагами согласно названной национальной принадлежности, прошелся по горизонту и погас. А с берега повторили требование убрать огни, иначе пригрозили открыть огонь.

С «Днепра»-«Нифертити» ответили, что предпочитают дождаться рассвета на глубокой воде и рассчитывают получить шлюпку с лоцманом утром. После чего предложили свою помощь «американцу», все же отключив основные огни, но, начав освещать фонарями борт соседнего парохода, торчащего на камнях.

На «Лизком-бей» тоже погасили ходовые огни, но активно использовали фонари, постоянно семафоря на сигнальный пост, что не могут совсем выключить освещение, так как пытаются заделать пробоину и сойти с камней самостоятельно. Тем временем небольшой экипаж суматошно носился по казавшемуся огромным из-за темноты и неосвоенности судну, спешно осматривая нижние помещения, устанавливая степень повреждений и вероятность продолжения плавания.

Расчет был на то, что с берега палить все же не станут. Звук над водой разносится далеко, а свет фонарей в предутренней дымке не так заметен. Зато японские сторожевые суда, если они здесь есть, пойдут, в первую очередь, разбираться с источником света, что позволит флоту благополучно ускользнуть.

Результаты осмотра аварийного парохода оказались неутешительными. Вода в первом и втором трюмах прибывала довольно быстро, а пробоины, судя по всему, немаленькие, были в днище. Учитывая близость вражеского берега, командовавший призовой командой мичман Картавцев со «Светланы» решил покинуть судно. На «Днепр» фонарем послали запрос о шлюпке для спасения команды, одновременно начав семафорить на пост, что пароход тонет и экипаж с него уходит. Тем временем спустили имевшийся на правом борту, смотрящем от берега, свой баркас, начав обстоятельно грузить его самым ценным, что попадалось на глаза.

С берега почти сразу приказали все фонари погасить, на что с «американца» ответили, что экипаж покидает судно и огни выключат, когда все сойдут в шлюпки. Грести к берегу из-за прибоя опасаются и переберутся до утра на «англичанина». После чего, погасив большую часть огней, начали открыто спускать на воду все оставшиеся плавсредства. В эти шлюпки также спешно перетаскивали ящики с трофейной тушенкой и всю судовую документацию.

Уходя с корабля, открыли кингстоны в машинном отделении, подбросив угля в топки котлов и перекрыв предохранительные клапаны и основную паровую магистраль. В работе оставили только пародинамо для освещения палуб, чтобы не спотыкаться в темноте. Отдраили горловины всех люков и водонепроницаемых дверей, чтобы ускорить затопление. Морская вода, добравшись до раскаленных котлов, гарантированно должна была прикончить пароход, но уже после того, как экипаж его покинет.

С «Днепра» тем временем спустили катер. Он забрал все шлюпки с экипажем «Лизком-бей» и доставил их к борту парохода-крейсера. Людей и часть грузов подняли на палубу и сразу дали ход, едва приподняв катер на талях над водой. На кильблоки штатного места его поставили, когда уже набрали приличную скорость, развернувшись обратно в океан. Все остальные шлюпки и вовсе оставили за бортом, собрав на длинный буксирный конец, так как свободных шлюпбалок не было, да и времени на возню с ними тоже. Они до самого начала штурма так и болтались за кормой, раскачиваясь в кильватерной струе и рассыпая содержимое открывшихся от падения ящиков.