Все это время москитные силы цусимской базы, вместе с батареями обеспечивали охранение неподвижного каравана и почти постоянное освещение вод западнее него. Каждую минуту ожидали атаки маячивших в проливе и словно ждавших именно этого всю первую половину ночи японских миноносцев. Но, к всеобщему удивлению, ее так и не последовало.

Когда возобновили движение, довольно скоро к освещению подступов к каравану подключились и мощные прожекторы береговых батарей. Остаток пути до прохода в своих оборонительных минных полях конвой преодолел в свете постоянно выпускаемых с берега и эскорта ракет и пробегавших по горизонту лучей боевого освещения, так что обошлось без эксцессов.

Несмотря на помощь пришедшего из Озаки буксирного парохода, ошвартовавшегося к борту поврежденного судна и также начавшего качать воду, из-за задержки на входе «Аргунь» с трудом дотянул до отмели у мыса Эбошизаки, где уткнулся в грунт рядом с остовом «Изумруда». Корма оставалась на плаву. К этому времени совсем рассвело.

В течение первой половины дня седьмого июля, воспользовавшись отливом, закрыли пробоину пластырем, подкрепленным деревом и бетоном, частично разгрузили носовые трюмы. При этом все время качали воду. Но она не убывала. Оказалось, что камнями продавило обшивку. Только когда в затопленный отсек спустились водолазы и смогли частично заделать новые течи, нос оторвался от грунта.

Это позволило перейти на рейд Озаки, где, продолжая разгрузку, начали ремонт силами «Камчатки». После освобождения от грузов и искусственного кренования на противоположный борт вся пробоина оказалась над водой, и ее удалось надежно заделать временной деревянной заплатой, обшитой снаружи железом, а ослабшие стыки листов у днища забетонировали.

После встречи с «Нефертити» на кораблях усилили наблюдение по всем румбам. Поскольку в течение последних полутора суток эскадра не имела возможности определить своего точного места, имелась большая вероятность вылезти на камни у любого из берегов пролива Кии, так и не добравшись до второй цели экспедиции. К тому же считалось, что на входе могут ждать японские сторожевые суда. Чтобы обезопасить эскадру от неприятных неожиданностей и в то же время не встревожить противника раньше времени, после короткого совещания на борту флагмана решили все так же держать перед флотом нестандартного разведчика, страхуя его эсминцами, держащимися за кормой.

Продолжая углубляться в пролив, передали на борт трофейного американца, уже давно имевшего опытную усиленную сигнальную вахту, приказ командующего выдвигаться вперед с соответствующими инструкциями. Яркая окраска «Лизком-бей» полностью исключала даже мысль о возможности военного использования судна. Поэтому было маловероятно, что его будут сразу топить японские дозоры, окажись они в проливе, в то время как он успеет сообщить о контакте на идущие следом истребители, почти невидимые в ночи.

Расчетные координаты к началу второго часа ночи были где-то между островком Исима у западного берега устья пролива Кии и мысом Энджукаиган его восточного берега, примерно на середине прохода, имевшего ширину чуть больше десяти миль. Лотом постоянно проверяли глубину, но дна пока не доставали. Шли на восьми узлах, чтобы не было бурунов, но механизмы держали в готовности дать полный ход в любую минуту. Попутное приливное течение добавляло еще полтора-два узла. Ночь была темной. Тучи по-прежнему закрывали луну и звезды, не позволяя провести обсервацию.

В начале третьего начали перестраивать эскадру в боевой порядок. Следом за американцем низкими тенями неизменно скользили уже два связных истребителя. На всякий случай. Малые броненосцы и крейсера выдвигались вперед главных сил, сопровождаемые четырьмя оставшимися истребителями. «Урал» готовил к подъему запасной шар, уже заполненный газом и державшийся на привязи в наспех заштопанном ангаре. Пары на всех кораблях подняли до максимума, готовясь к боевому маневрированию. Экипажи заняли места по боевому расписанию.

Десантные части, назначенные для захвата батарей, проверяли снаряжение на палубах, изготовившись к погрузке в боты и трофейные лихтеры. Паровые катера для их буксировки усердно дымили последние полчаса, разводя пары на вываленных шлюпбалках. Сети для быстрой высадки пехоты лежали вдоль бортов «Урала» и «Терека», исполнявших при эскадре роль быстроходных десантных пароходов.

Основная часть пехоты заканчивала переформирование, вызванное сумбурной погрузкой. Командиры старшего и среднего звена, не переставая материться, изучали цели и подходы к ним, находившиеся уже внутри залива. Попутно знакомились со своими новыми подчиненными, совершенно сбившимися с ног и сорвавшими глотки, заново формируя роты из надерганных в Озаки откуда придется и затолканных в необъятные недра пароходов взводов, порой тоже сводных. Экипаж «Днепра», помимо расквартированного на нем батальона, готовил к высадке еще и сводную роту из своего экипажа.

Согласно первоначальному плану операции, войска для зачистки батарей должны были оказаться на берегу в пределах получаса после начала огня на поражение с основных сил флота. Считалось, что к этому времени стрельбы с берега уже можно будет не опасаться. Исходя из опыта Майдзуру и Цусимы, в штабе были уверены, что никаких противодесантных батарей в столь отдаленном от театра боевых действий районе у противника быть еще не может. Не могли японцы так быстро исправить свою главную ошибку. Так что самым главным было найти подходящее место, чтобы скорее добраться до фортов.

Вся эскадра пришла в безмолвное движение, проводя рокировку для предстоящей атаки. Причем отдельные отряды на время потеряли из вида друг друга в обманчивой темноте. И в этот момент с шедших в голове флота истребителей фонарем сообщили, что «Лизком-бей» выскочил на камни. Немедленно корабли передового отряда снизили ход до самого малого, усилив вахты впередсмотрящих на полубаках и ведя частый промер глубин.

Почти сразу с левого борта на три румба впереди траверза возглавлявшего передовой отряд «Ушакова» была замечена работа сигнального прожектора, запрашивающего морзянкой название и принадлежность судна. К счастью, к этому времени к отряду уже подошел посланный от авангарда связной эсминец «Безупречный», с которого сообщили, что «американец» вылетел на каменистую отмель и с него видят слева береговые скалы. Причем на этих скалах явно просматриваются какие-то слабые огни, зажженные уже после аварии и даже теперь плохо различимые с самого аварийного судна. С оказавшегося немного позади него «Ушакова» эти огни были вообще незаметны даже сейчас.

С остальных кораблей Йессена в ночной тьме по левому борту никаких огней также не видели. Однако вскоре удалось разглядеть слева едва видную пену разбивавшихся о скалы волн, и оттуда, как всем теперь казалось, доносился шум прибоя. На фоне ночного неба чуть угадывался контур возвышенного побережья из двух холмов с явной пологой седловиной между ними.

Исходя из этого решили, что эскадра слишком близко подошла к западному берегу пролива и, вероятнее всего, сейчас виден остров Икисима, чей силуэт, по характерной седловине, был хорошо узнаваем. А «Лизком-бей» оказался на отмели отходящей от мыса Нобезаки северо-восточной оконечности Икисимы. И теперь с возвышенности чуть южнее этого мыса и моргал морзянкой прожектор. Очевидно, с японского сигнального поста видят потерпевший аварию пароход, а возможно, и часть эскадры.