Поняв, что попытки высадки на берег обречены на провал, русские покинули пролив. С прилегавших к восточному устью Симоносеки возвышенностей было отлично видно, как формировалась их колонна, уходившая на восток. При этом новые броненосцы шли очень медленно, иногда совсем останавливаясь. Вероятно, имели повреждения в главных механизмах. А броненосец с двумя трубами и башней главного калибра только в носу и один из броненосцев береговой обороны вообще не могли передвигаться самостоятельно, жестоко пострадав от огня береговых батарей. Взявшие их на буксир большие вооруженные пароходы едва вытягивали против набиравшего силу встречного течения. Защитники пролива Симоносеки записали на свой счет еще два тяжело поврежденных вражеских истребителя, также уведенных на буксирах с поля боя.

Сразу после прорыва русского флота через Симоносекский пролив по всему тихоокеанскому побережью Японии, вплоть до Токийского залива, была объявлена боевая тревога. По радиотелеграфу до самой ночи постоянно передавали приказ всем судам, находящимся в море, срочно укрыться в защищенных гаванях. Хотя принять это предупреждение могли лишь немногие суда, оснащенные радио, это все же позволило заметно очистить воды южнее пролива Бунго.

В самом проливе и далее в океан судоходство было извещено о приближении флота противника через сеть береговых сигнальных постов и двумя брандвахтенными пароходами, снятыми с позиции в узости пролива Хойо и отправленными на юг для предупреждения всех встречных судов. До наступления темноты они успели развернуть четыре больших парохода и более двух десятков парусников, преимущественно небольших каботажных шхун. Но, несмотря на все предпринятые меры, избежать новых потерь не удалось. Несколько судов все же были перехвачены русской эскадрой, уходившей вдоль восточного побережья Кюсю к югу, но об этом стало известно только когда их экипажи смогли добраться до берега.

Кроме прямого ущерба, вскоре появились дополнительные потери в транспортном тоннаже, косвенной причиной которых был прорыв Рожественского. Из-за уничтоженных его флотом маяков в проливах Хойо и Бунго и множества навигационных знаков на восточном побережье Кюсю в течение трех последующих суток на камнях разбились восемь небольших парусных судов и три каботажных парохода, а французский парусно-винтовой транспорт «Мерт», следовавший в Куре, в ночь с шестого на седьмое июля выскочил на отмель между мысом Секи и островом Така у западного побережья пролива Хойо и был впоследствии разбит штормами.

Судя по донесениям с береговых постов и от экипажей потопленных русскими кораблей, их флот в относительном порядке продвигался к югу. Все действия Рожественского теперь сводились к набегам крейсеров, почти не участвовавших в боях в Симоносекском проливе, в то время как броненосцы не поддержали их даже при разрушении береговых объектов, в проливе Хойо, держась на значительном удалении. Хотя теперь, как отмечали наблюдатели, все они и могли передвигаться самостоятельно.

Это косвенно подтверждало версию о тяжелых повреждениях большей части броненосных кораблей от огня береговых батарей или, по крайней мере, израсходовании ими боезапаса до критических пределов, так как в ходе штурма пролива и портов стреляли они много.

Като считал, что Рожественский не сможет без промежуточного ремонта на Цусиме достичь Владивостока. Прорваться через пролив Цугару или Курильские острова тоже было не реально без бункеровки, провести которую в ближайшее время в океане просто не возможно из-за погоды. К тому же у него в этот раз с собой не было угольщиков. Оба больших быстроходных парохода имели на борту пехоту. Это было известно из показаний очевидцев боя в проливе и из сведений, полученных от агентуры на Цусиме.

Следовательно, свежий японский флот имеет теперь все шансы перехватить и уничтожить ослабленную и побитую русскую эскадру на подходах к Цусимским островам. Поэтому после неудачных поисков вечером четвертого и утром пятого июля севернее Цусимы и последовавшего затем запоздалого броска на максимальной скорости к Симоносеки он приказал всем кораблям идти в свои порты, пополнить запасы и быть готовыми к решающему сражению.

Главные силы вернулись в Мозампо, откуда гарантированно успевали перехватить Рожественского, ожидаемого с юга, до того как он достигнет Цусима-зунда, и одновременно не допустить подвоза снабжения на Цусиму с севера. Попытка прорыва груженых русских судов со стороны Японского моря была весьма вероятна.

Короткая передышка позволила кораблям Уриу принять боекомплект, уголь и воду до полных запасов и привести в полный порядок механизмы после штормового перехода от Владивостока до своей базы.

Сложившаяся с уходом Рожественского в Тихий океан ситуация делала запоздалыми, а потому бесполезными все попытки его поиска, пока он не обогнет остров Кюсю с юга. К тому же командование военно-морских районов Куре и Йокосука просто не располагало достаточными силами для этого. Но зато появлялась возможность отправить на запад скопившиеся в Сасебо и Нагасаки пароходы с грузами для армии, так как угроза со стороны Цусимы значительно уменьшалась.

Все перевозки теперь было достаточно прикрыть от русских легких сил развернутыми южнее Цусимских островов дозорами из вспомогательных крейсеров и кораблей контр-адмирала Ямада. Это гарантировало полную безопасность в светлое время суток. А в случае, если из Цусима-зунда и из Кусухо никто не выйдет, так как вполне возможно, у русских не осталось на Цусиме боеспособных кораблей, движение можно будет продолжить и ночью.

О приближении главных сил Рожественского с юго-востока заблаговременно должны будут предупредить дозоры из каботажных судов, начавшие выдвигаться со второй половины дня 5 июля в район южнее Кюсю и в пролив Осуми. Все отправляемые туда пароходы были оснащены передатчиками. Миновать скрытно целым флотом две, а местами и три линии патрулей и береговых сигнальных станций было невозможно, а о приближении конвоя с севера известят оставленные там обычные дозоры.

Уже во второй половине дня 5 июля из вод, прилегавших к Сасебо и Нагасаки, а также из самих этих портов потянулись на запад пароходы, шхуны, барки и прочая плавучая братия. С наступлением темноты судоходство снова перекрыли, так как поступило сообщение, что из Озаки вышли русские миноносцы.

Суда, уже ушедшие за меридиан островов Данджо, получили приказ уходить к югу, а с рассветом снова повернуть к Корейскому побережью. С ними держались «Фусо», «Майя» и «Чекай» из седьмого боевого отряда. Утром они снова вернулись на линию своего дозора. Три другие канонерки и вспомогательные крейсера загоняли обратно в Нагасаки и Сасебо тех, кто не успел отойти далеко от японских берегов. Возобновить перевозки удалось лишь на рассвете.

Движение быстро набирало силу. Лишь ближе к полудню японские берега покинули последние суда этого грандиозного каравана. Всего в море на этот момент находилось более шести десятков транспортов всех размеров. Они заполнили промежуток в тридцать с лишним миль между островами Данджо и Гото, растянувшись в длину на полсотни миль. Никакого строя в этом «миграционном потоке», естественно, не соблюдалось, но зато с запада и севера держалась дозорная цепь из пяти вспомогательных крейсеров и всех кораблей седьмого боевого отряда.