выколи. И тут я почувствовал, как замерзаю, будто разом очутился на северном полюсе. Или, что вернее, будто я окунулся зимой в Смоква-реку, и теперь, выбравшись, стою на льду, а меня обдувает ледяной ветер.

— А-а-а, — закричал Генка, — холодно.

— Никакого обмана! Только настоящие русские морозы! — продолжил декламировать итальянский ухажер. — Только настоящий свет итальянского возрождения среди русской тьмы!

И тут же подвал залил синеватый холодный свет, а мы стояли, ошарашенные и промерзшие до костей, не в силах пошевелиться и сойти с места. Фигура итальянского арлекина с воздетой рукой, будто он указывал на еще одного действующего персонажа этой странной пьесы, от которой у меня стучали зубы.

Воздух в том месте, на которое указывал Франческо, стал сгущаться и приобретать очертания человеческой фигуры. «Как тогда», — вспомнил я случай в этом же подвале несколько лет назад. Но если в тот момент мы с Генкой сразу побежали, то теперь от холода было невозможно сдвинуться с места. А воздух, сгустившись, превратился в фигуру мужчины в щеголеватом костюме, подобным тому, что я видел как-то в учебнике Саши по Всеобщей истории.

— Как же я вас ненавижу, — произнес бестелесный безэмоциональный голос из сгущения воздуха, и от этого отсутствия ненависти в тоне становилось еще страшнее, а температура в подвале будто еще понизилась на несколько градусов, хотя куда уж больше.

С трудом переведя взгляд на Демарко — кажется, я замерзал изнутри — увидел, что ему вполне комфортно и он стоит, расслабленно глядя на свершающуюся заморозку и прихлебывая из бутылки. Я попытался обратиться к нему, но из горло донеслось лишь какое-то шипение и свист.

— Сегодня начнется возмездие, — вновь заговорил призрак, и я понял, что если что-то не предпринять, тут же нам и настанет конец, а голос продолжал, — сегодня ненавистный город начнет погружаться в холод и забвение, где ему и место. Possa venire la punizione!

Мое превращение в мертвяка произошло молниеносно, просто одним скачком. Размышляя об этом потом, решил, что дело было в холоде — ведь зомби и сами были сотканы из него. А также в том, что я был уже почти что мертв, и обращение в мертвяка не отняло никаких сил и времени. Удерживаясь якорем за сестру Машку, схватил чуть живого Генку, открыл дверь и выкинул его наружу. Сам же захлопнул дверь и, скалясь и хрипя, повернулся к итальянцам — живому и не очень.

С удовлетворением увидел непонимание и животный страх на лице вкусного Демарко, пятившегося и забивающегося в угол. С трудом, ведь хотелось впиться в мозги этого театрального деятеля, перевел взгляд на сгущеного призрака. Там было такое же непонимание, и еще разочарование. Призрак что-то говорил по-итальянски. С трудом воспринимая даже русскую речь в облике зомби, я лишь по жестикуляции — призрак топтал свою шляпу и рвал на себе волосы — понял, что он крайне чем-то недоволен.

Двинулся в сторону призрака. Холод больше не причинял неудобств, а был практически моей родной стихией. Призрак же перестал изображать сцену порушенных надежд, надел шляпу и выставил руки вперед, что-то говоря. Сосредоточившись на словах, стал понимать, что он говорит.

— …поговорим. К такому меня жизнь не готовила. Эй, ты меня понимаешь?

Я кивнул и остановился, протянул руку к нему, чтобы потыкать в сгусток воздуха, но призрак, похоже, понял мое движение по-своему. Он протянул свою руку и пожал мне ладонь. Почувствовал холодное прикосновение — ладонь призрака, будто туман или даже самая натуральная вода, обхватила ладонь мертвяка.

Прислушался к своим чувствам в виде зомби и не обнаружил в них никакой злобы по отношению к существу, только что чуть не заморозившему меня с Генкой заживо. Кстати, как он там? Зато отвлекали мысли о вкусном и теплом человеке, делавшем вид, что его тут нет и что он посто тюк на полке. От моего взгляда человек поежился и казалось, по цвету слился с прохладным синеватым свечением, продолжавшим исходить из призрака.

— Можешь держать себя, хм, в руках? — вновь привлек он мое внимание и сильнее сжал мою ладонь, а другой рукой помахал у меня перед лицом.

Я кивнул, и призрак продолжил:

— Давай, превращайся обратно, тогда поговорим.

Отрицательно покачал головой и вырвал руку из невесомого пожатия призрака. Тот закатил глаза и произнес:

— Послушай, не буду я тебя больше морозить. Теперь мне это больше ни к чему, ты мне в таком виде интересен.

Я в недоумении пожал плечами и вновь покрутил головой из стороны в сторону и подумал, что надо бы язык жестов, что ли, выучить, следом за Ормом, а то только «да», «нет» и «не знаю».

— Хорошо, раз не веришь, поступим так. Я пообещаю не трогать тебя, если ты отстанешь от Франческо. Пойдет? — спросил призрак.

Подумав, я указал рукой-лапой на дверь, а потом наверх, надеясь, что этот бестелесный поймет.

— Да-да, не буду трогать и этого мальчишку, и всех, кто в доме. Теперь всё? — закатив глаза, произнес призрак.

Я еще раз показал на дверь и помахал рукой из стороны в сторону.

— Да сдались мне эти собаки! — возмущенный до глубины души, или что там у призраков, воскликнул щеголь.

А я жестом пригласил его давать обещание, хоть и не очень понимал, как это поможет мне начать ему доверять. Призрак же весь собрался, втянул в себя свет и стал будто телесным, горящим синевато-черным пламенем, снял шляпу, приложил руку к левой стороны груди и торжественно произнес:

— Я, Рикардо Вилла, торжественно клянусь не причинять вреда никому из обитателей этого дома, будь то люди или животные, — и вспыхнул синевой, которая прокатилась по подвалу, ослепив меня в виде мертвяка.

Сумев вновь видеть, я обнаружил призрака опять в прежнем виде, освещающего помещение. Тот висел в воздухе и ожидал. Когда волна прошла через меня, было странное чувство, и я понял, что это было нечто нерушимое. Додумать и дочувствовать странное ощущение не дал мне вновь призрак.

— Ну и что ты теперь стоишь как чурбан, а? Ты что, в первый раз видишь клятву призрака? О! Санта Мария! — он воздел руки к небу. — Какая необразованная страна!

Разглагольствования прервал скрип открывающейся двери. Оглянувшись, я увидел, что в подвал заглядывает Заморыш, прицеливаясь из самодельного арбалета. Я замахал руками, показывая, что не надо ни в кого стрелять, и вытолкнул его обратно, захлопнув дверь, чтобы не мешал разбираться. Генка пытался открыть дверь, но я просто подпер ее ногой, и он был бессилен против меня в облике зомби.

А призрак в нетерпении расхаживал по воздуху, приговаривая:

— Да, конечно, Рикардо Вилла просидел сотни лет в