Италией и странной реакцией на нее Балтассаре Амброзио, если, конечно, надпись на шкапчике не врала и это было настоящее имя итальянца. Она вернулась домой и только к вечеру вновь пошла прогуляться по Нижней площади. Там, замерзший и растерянный, обретался и господин предсказатель.

Глава 18

Собранье пестрых глав

Что дальше — предсказать несложно. Франческо Демарко задержался в Ломокне гораздо дольше, чем планировал. Уже давно прошли Святки, а итальянец все гостил в небольшом уездном центре с огромным кремлем, выстроенным его соотечественниками. Дабы быть благонадежным и не вызывающим подозрений в глазах полиции, он устроился работать в колесную мастерскую.

А по особому разрешению полицейского исправника по воскресеньям выкатывал свой шкапчик на Нижнюю площадь (если, конечно, в это время не было постов), да к тому же вспомнил всё, что видел во время странствий по ярмаркам и уличным площадям: жонглировал, ходил на ходулях, разыгрывал Петрушку-Пульчинеллу.

Старший брат Виктор Заморов вместе с нами ходили бить «цыганенка», чтобы он отстал от бедной сестрицы. «Маленькая купчиха» Саша, как называл ее теперь вслед за ломокненцами, Франческо, была на седьмом небе от счастья, мать проливала слезы над непутевой дочерью, отец хмурился и неоднократно имел серьезные, но безрезультатные разговоры с «итальянским подданным» Демарко.

«Хоть какое-то развлечение», — подумал я, со вздохом поднимаясь и отправляясь вновь бить Франческо. Ему было больше двадцати лет, но против нас, даже один на один, он проигрывал — сказывалась наша подготовка. Цыганенок прятался сбоку от ворот нашего дома на Владимирской: ушлый Генка высмотрел его с крыши. Выскочив из калитки, взяли незадачливого ухажера в клещи.

— Ага, попался! — воинственно заорал Заморыш.

— Санта Мария! — закатил глаза итальянец. — Да что вам от меня надо?!

— А ну — отстань от сестры! — кричал Генка, а меня это всё просто смешило.

— Дурак малолетний! — коверкая слова, не остался в долгу «цыганенок».

— Ну всё, ты напросился! — мой друг воинственно двинулся на итальянца.

Началась потасовка. Мне даже хотелось, чтобы Генка получил хорошую встряску и вернулся бы к тренировкам. Но, к сожалению, этому не суждено было случится. Франческо, непривычный к холоду и укутанный в десять одежек, был совершенно неповоротлив. Быстрый Заморыш легко надавал ему лещей, повалил на землю и стал бить ногами, так что мне пришлось даже его останавливать, дабы горящий благородным гневом друг не отправил незадачливого ухажера к его итальянским богам.

Я зря переживал: как только Генка прекратил экзекуцию, Демарко вскочил на ноги и вновь бросился драться.

— Надо охладить его пыл, — мне пришла в голову идея, — кинем в подвал!

— Точно, — глаза Генки загорелись.

Вдвоем мы подхватили бодающегося парня, и потащили в подвал, куда тот и был благополучно препровожден. Дверь со скрипом закрылась, оставляя итальянца наедине с темнотой и съестными припасами семьи Заморовых и Назловых, если уж вспомнить про нас с сестрицей Машкой. Вслед нам неслись длинные ругательства, требования выпустить на волю и стук в закрытую дверь.

— Засеки час, — сказал я Генке, указывая на его наручные часы. Друг обожал любые механизмы, и даже порой помогал часовщику Вульфу Поллеру в его работе.

— Может, два? — предположил Заморыш, отмечая, сколько сейчас времени.

— Не, лучше не рисковать. Кто его знает, этого теплокровного, замерзнет еще насмерть, — возразил я.

— Так и быть, — сморщившись, неохотно согласился друг.

Поднявшись по ступенькам вверх, мы закрыли большой откидной люк.

— О! Почти не слышно, — довольно сказал Генка.

Сегодня была суббота, и уроки в гимназии отменили из-за болезни учителя. Потому я позволил себе поспать подольше, и отправился на пробежку с Васькой. Она как раз занимала около часа, так что к моменту вызволения пленного я должен был вернуться. Но, прибежав домой, Генку я не обнаружил.

— Ваня! — на пороге меня встретила встревоженная «купчиха» Саша, чему я страшно удивился, ведь она с нами не разговаривала из-за итальянца. — Ваш Илья Шамонкин пропал. Пришла Вера и они с Генкой убежали его искать.

— Когда? Куда?

— На кудыкину гору, — ответила Саша, недовольно скрестив руки на груди, — в семинарию для начала, конечно. Минут десять назад.

На разговор вышла сестра.

— Машка, беги к Васькиному дому на Кузнецкую, скажи ему, — попросил я, — только Лёшку возьми.

— Хорошо, братик, — согласилась озабоченная Машка.

Захватив с собой своего пса Митрофана, сломя голову я побежал на Соборную площадь, где в Ново-Логутвенском монастыре располагалось духовное училище. Там Генка бил какого-то семинариста, а Вера и соученики избиваемого стояли рядом. Будущий поп был старше и больше щуплого Заморыша, но наш малыш избивал его, видимо, наверстывал пропущенные тренировки. «Если так дело продолжится, то к вечеру Генка побьет полгорода», — усмехнулся про себя я.

А испуганная Вера рассказала мне, что стряслось. Я-то первым делом подумал на аптекаря Юхневича, но оказалось, что он ни при чем, по крайней мере так пока казалось. Барышня поведала, смущаясь, что Шамон каждое утро заходил за ней и они вместе отправлялись на учебу. Илья доводил Веру в Женскую гимназию, а сам бежал на площадь в Училище.

Вот только сегодня он за ней не зашел, и она, почувствовав неладное, побежала на Никольскую улицу к Шамонкиным, но выяснилось, что Илья пропал еще вчера вечером, а полиция уже искала пропавшего мальчишку. После этого Барышня и прибежала к Заморовым, а Генка потащил ее в семинарию. Там щуплый Генка пригрозил собравшимся во дворе ученикам арбалетом, и они быстренько сдали виновного.

— Генка, погоди, остановись, — попытался я образумить разошедшегося друга.

— Ублюдок, — Заморыш еще раз зарядил по лежащему телу, и наконец прекратил экзекуцию.

— Расскажи еще раз, — обратился я к ученику и помог его встать.

— Демоны проклятые! — начал было незадачливый ученик, но Генка навел на него арбалет, и тот с истинно христианским смирением продолжил. — В общем, вчера мы с Шамоном захотели выпить. Ну то есть я его развел, чтобы он пошел и попробовал купить водки или вина. Он вон какой лоб огромный. Ну и пошли мы в ренсковый погреб к Нерестову.

— И? — недоуменно поднял я бровь.

— Что и? Всё, он оттуда и не вышел. Я его подождал еще сколько-то, ну и пошел домой.

— Ты нормальный вообще? почему никому не сказал? — кулаки зачесались уже у меня, но чудом сдержался. — Погреб на Астраханской?

— Да, Нерестов Сергей Ферапонтович, любитель Пушкина, — сжавшись под моим взглядом, отрапортовал парень, видать, меня он больше испугался. Я в последнее время пошел в рост, в отличие от Генки, но отставал от Васьки Старика.

— Надо идти туда, скорее! — воскликнула Вера.

— Я с тобой еще не закончил, — пригрозил, уходя, воинственный Генка поповичу.

На выходе из семинарии столкнулись с запыхавшимся Васькой и уже по дороге обрисовали ему ситуацию.

— Придется вламываться, — недовольно скривился Старик.

— А что еще делать-то?! — бросил Генка,