Орден Змей - Евгений Ершов
-
Название:Орден Змей
-
Автор:Евгений Ершов
-
Жанр:Научная фантастика / Разная литература / Фэнтези
-
Страниц:65
Аннотация книги
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Евгений Ершов
Орден Змей
Глава 1
Ранний мертвяк
— Зомби! Зомби! — визжал радостный детский голосок моей, кажется, сестры. — Мама, мы же пойдем смотреть зомби?! А можно я их покормлю?! Ну пожа-а-алуйста!
А я сидел, пришибленный, вылупившись на эту картину маслом, и пытался сообразить, кто я такой. Мне снилось, что я ребенок, и что никакой сестры у меня нет, и что своих родителей я никогда не знал. И вот я в каком-то тренировочном лагере: подъем в пять утра, я просыпался на верхней полке двухэтажной грубо сколоченной кровати от криков нашего командира, и начинался бесконечный день упражнений, разминок, бега с препятствиями, драк с другими такими же злыми мальчишками — с оружием, без оружия, с помощью чего-то странного… Не знаю, как это назвать: волшебство?
— Ваня, вставай, зомби! — радостно кричала мне в ухо Маша. — Вставай, соня! Братик, как можно валяться в такой день?!
И начала тормошить меня, а я, не успевая вспомнить что-то важное из своего сна, уставился на нее сердитым взглядом.
— Ваня, зомби, мы идем кормить зомби! — не унималась эта пигалица.
Неделю, как мне снился странный сон, отчего я встаю разбитым и невыспавшимся. А сегодня вообще ни свет ни заря разбудили криками про этих треклятых зомби. Или это не один сон, а разные, просто в них происходит всё примерно одно и то же? Не знаю, всё время ускользает что-то. И почему он так привязался ко мне? Я рассказал маме про свои сны, и она стала на ночь мазать мне лоб святым маслом, но это как будто совсем не помогло.
У нас в Ломокне раз в год по весне вылавливают кучу зомби, когда наступает паводок и сквозь трескающийся лед на Смокве-реке начинают вылазить мертвяки. Детей тогда держат по домам, а мужики разбиваются на группы, берут дубинки, мечи, вилы, ружья — кто во что горазд — и неделю дежурят, сменяя друг друга. Я тоже рвался ловить зомби, но еще мал, видите ли — «вот будет тебе двенадцать, тогда пойдешь, но только смотреть, перенимать науку». Еще три года! Но я обязательно на следующий год вырвусь и хоть одним глазком издалеча посмотрю на это представление.
Зато я в этом году самым первым заметил раннего мертвяка. Было это ровно неделю назад.
Проснулся в холодном поту (так и узнал, что это выражение означает). Смотрел вокруг и не понимал, где я и что я. Комната, в комнате две кровати — на одной я сидел и глаза таращил, на другой какая-то девчушка спала, лет пяти. Сквозь тусклое стекло пробивался рассвет, а я не понимал, где длинный зал, где двухъярусные кровати, почему командир не разбудил на рассвете. И тут понял, что это был сон. Странный сон, такой яркий, будто и правда я там был… Понял, что девчонка на соседней кровати — моя сестра, а в другой комнате спят родители.
Встал, поправил одеяло у Машки, погрелся у остывающей печи — видать, батя ночью подтапливал, а то бы совсем холодная уже была, оделся и пошел куда глаза глядят. Когда подходил к торгу, там уже полно народа всякого было, сегодня четверток — день торговый на нашей Нижней площади. Крестьяне с окрестных деревень съехались на своих лошаденках, запряженных телегами с разным товаром. Сам не заметил, как дошел до Смокварецкого моста. Еще холодно, но робкое солнышко уже будто по-весеннему начинало пригревать. И новый запах, тоже будто весенний сквозь зимнюю стужу.
Пошел по льду, я легкий, меня выдержит. Разбежался, прокатился по белому покрывалу, упал. Как хорошо! И тут заметил, как в каком-то аршине от меня вспучивается и трещит лед. И всё так медленно, медленно, медленно, что я сам себе думаю — дай-ка гляну поближе — интересно же, что там такое. Ну и подошел поближе. Будто река дышит — то есть хруст, то нету, и лед то поднимается, то обратно опускается, будто и не было ничего. И совсем всё затихло — вот скука!
Добежал до берега, нашел палку побольше — и обратно. Уж я бил, ковырял, стучал в том месте, аж весь взмок, скинул с себя тулупчик. Опять начала речка дышать, и прямо в том месте, где я бил. Вот думаю — пошли дела кое-как, сейчас докопаюсь. Опять бил, стучал, как ломом размахивался. Опять умаялся, и встал, опершись на палку. И тут, безо всякого «вздыхания» рука сквозь лед пробилась и схватила меня за левую ногу.
Я заорал что есть мочи, и давай бить по этой руке, а она меня не отпускает, всё держит, да корябает, и пытается выше и выше схватить, к себе всё подтаскивает. А я бью палкой и ору, что есть мочи. И по руке этой, и по своей ноге — не разберешь. Всё тянет, не отпускает, я давай другой ногой ее сбивать, и вроде начало получаться — уже и до валенка сбил эту руку. А потом и вовсе рука дернулась и оставила меня без обувки, но я-то освободился!
Побежал со всей мочи оттуда, и ору: «Зомби! Мертвяки! Первенец народился!» — и всё палкой размахиваю. Всю Владимирскую улицу всполошил, что круто вверх от Смокварецкого моста поднимается, а потом и Нижнюю площадь переорал, пока не сорвал голос. И сам не заметил, что бежал без тулупа да без одного валенка. Торг весь как ураганом смело. Полиция побежала на речку, крестьяне, особенно из Рорбенево, что через Смоква-реку, быстрей ветра полетели со своими телегами, чтобы успеть домой вернуться. Ведь если первый мертвяк пошел, то всё — седмицу житья не будет. Местный народ по городу побежал весть разносить да в команды собираться.
Площадь уже пустеть начала, а я всё кричал, как оглашенный. От подзатыльника в себя пришел. Это наш батюшка Спиридон меня благословил.
— Что разорался, окаянный?! — и уставился на меня.
— Так ведь зомби! — отвечал я.
— И что — не видишь — уже все поняли. Или до глухих докричаться хочешь? Имеющие уши уже услышали.
— Так это… А вообще да, конечно, вы правы.
— Палка тебе зачем? Мертвяков бить? — с прищуром спросил поп.
— Уж я его поколотил! Обратно в Смоква-реку загнал! — ответил с гордостью.
— А это что такое?! — воскликнул священник и показал на мою ногу.
Только сейчас я заметил, что штанина на левой ноге у меня разодрана и окровавлена. Пришла боль. Видать, это от холода не так больно было.