Он внимательно посмотрел на хранителя и, внезапно пискнув,попытался отодвинуться, но не успел. Эссиорх сгреб его за ворот, притянул ксебе и щелчком сбил очки.

– И ты молчал два дня?

– Я забыл. Старичок, есть такое простое русское слово«забыл»!

– А еще есть простое русское выражение «дать в рыло»!Сейчас твоя жизнь станет сплошной кодировкой т9, особенно когда тебе захочетсяпосмотреть на свой нос в зеркало!

Корнелий попытался воспользоваться ланьими глазами, однакобез очков у него не получилось добиться нужного градуса жалостливости.

– Ты на меня злишься, старичок? Мне правда ужасно жаль.Я такая шляпа, что самому противно! – покаянно сказал Корнелий.

Эссиорх уже не слушал. Оттолкнув Корнелия, он метнулся кдверям. Он несся и чувствовал, что опоздал.

…Где-то в закоулках бытия, в аппендиксе нереализованных егожеланий, Тухломоша довольно улыбался проеденными зубками. В склизких теплыхпомоях, заменявших ему душу, шевелился червячок тщеславия.

Выскочив на улицу, Эссиорх попытался нашарить сознаниеДафны, чтобы немедленно переместиться к ней, но увы. Присутствие Даф онулавливал, причем не очень отдаленное, в пределах города, но где – разобратьсяне мог.

«И надо же было ей лишиться дара! Теперь я слышу ее все хужеи хуже!» – подумал он беспомощно.

Эссиорх попытался нашарить Мефа, но тут результат был совсемнулевым. Если Дафну он ощущал хотя бы смутно, то Меф шухерился и был хорошоэкранирован.

– Страж мрака! Нахватался у них привычек! –пробурчал Эссиорх.

– Где страж мрака? Какой? – нетерпеливо спросилкто-то рядом.

Эссиорх повернул голову. Опять Корнелий! О, небо! Сумеет лион когда-нибудь отвязаться от этого неудачника? Раньше Эссиорху казалось, чтосамый бестолковый и несерьезный хранитель он сам, однако теперь у него появилсясильнейший конкурент.

– Исчезни! – сказал он.

Корнелий понимающе кивнул.

– Когда человеку плохо, он кусает того, кто рядом. Дажеесли этот кто-то желает ему помочь. Выходит, долг настоящего друга – подойти ибыть укушенным. Так и быть, грызи меня, и пусть тебе станет легче! Я иду наэто! – жертвенно сказал он.

Эссиорх вздохнул.

– Хочешь, чтобы тебя не грызли – лечи склероз. Письмабудешь терять на травке в Эдеме, где их не возьмет никто чужой, –посоветовал он и закрыл глаза, соображая, что ему делать.

Отправиться в резиденцию мрака? Но вместе с ним навернякаувяжется Корнелий и попытается продемонстрировать Арею свое знаменитоевыхватывание флейты с двух шагов. Чем это закончится для Корнелия, лучше недумать.

«Улита! Вот кто мне нужен! Надеюсь, она сейчас не на БольшойДмитровке!» – решил Эссиорх.

Улита знает все и обо всех, не прилагая для этого никакихусилий. Если Улита не знает, где Дафна, то это не известно никому.

* * *

Резиденция мрака в Москве работает по раз и навсегдаутвержденному графику. Среда – день неприемный. Вздумай кто из суккубов иликомиссионеров сунуть свое любопытное рыльце в среду, мигом загремит в Тартар.Они это знают и не лезут.

С людьми, желающими сдать в аренду эйдос, сложнее. Их мракобязан принимать в любое время. Многие об этом знают и приходят поторговаться.Вот и сегодня с утра притащился всклокоченный гений с заклеенным бумажкойбритвенным порезом на щеке. Проект казался ему настолько гениальным, что он, незадерживаясь у Улиты, самонадеянно прорвался к Арею.

– Климат теплеет. Ледники тают. Так? – спросил он,не здороваясь.

– Ну, – кивнул Арей.

– Сушу затопит. Исчезнут пахотные земли. Голод будет.Так? – напирал гений.

– Примерно, – терпеливо согласился мечник.

– Начнутся войны, новое великое переселение народов.Сильные начнут давить слабых – непременно начнут. Человек, он по-другому неможет, чтобы не давить. Самые шустрые кадры на горах усядутся и пулеметывыставят, чтобы никто лишний не залез. Ведь выставят пулеметы?

– Куда ж денутся – выставят и пулеметы. Может, ипосерьезнее что выставят, – снова согласился Арей.

Он склонил голову и, прищурившись, наблюдал за гением. Будьгений поумнее, он вспомнил бы крокодила, который, притворяясь бревном,высматривает добычу.

– Вот когда можно будет развернуться! Просто жизньпообещать, хоть пять лишних минут жизни за эйдос. Когда вода к горлышкуподойдет, как миленькие будут эйдосы отдавать. Так? – гений с бритвеннымпорезом на щеке был в полном восторге.

На этот раз Арей поддакивать не стал.

– И это все? – спросил он сухо.

– Все! – сообщил гений, крайне довольный.

Он явно ожидал награды за усердие. И награда нашла героя.

– И с этим ты приперся в среду? Прямо ко мне? –мягко уточнил Арей.

– Ну как же! Такой проект! – заклеенный бумажкойгений пылал.

– И эйдос свой за него отдашь?

– Готов служить мраку! – браво отрапортовал гений.

С ним все было ясно.

– Умница, родной! Иди Лигула порадуй! – сказалАрей и щелкнул пальцами.

Гений исчез. Черная воронка на полу быстро затянулась.Мечник задумчиво посмотрел на ладонь, на которой лежал эйдос. Эйдос был гнилой.Арей без сожаления сдул его на пол.

– Дафна! – крикнул он. – Открой в приемнойокно! Воняет.

Даф поспешила исполнить приказ. Испепеленный гений пахдействительно скверно.

– Почему вы так с ним поступили? – удивилась Даф.

– Слишком наивен, – вздохнул Арей.

– А, по-моему, подлости выше крыши.

– Ты увлекаешься, светлая. Судишь по внешнимпроявлениям. Ты думаешь, человеческая подлость абсолютна?

– А разве нет?

– В том-то и дело. Подлость имеет форму, температуру,цвет, но главное в подлости все же градус. Его всегда нужно просчитывать. Уодного подлости едва хватит, чтобы оболгать друга. У другого – вытрясти мелочьиз карманов у приятеля или незаметно позвонить по межгороду с чужого телефона.У третьего подлость имеет кучу оговорок. Удовлетворяя потребность гадить, онуверяет себя, будто гадит только врагам, и потому внушает себе, что у него кучаврагов. Абсолютных чистокровных подлецов не так уж и много.