– Черт его знает, – сказал Мазур, – осторожнеебудем...

Двинувшись далее, они старались обходить стороной засыпанныеветками неровности, зорко присматриваясь к тропинке там, где она проходила поголой скале – бывают такие растяжки, не к чеке гранаты присобаченные, аобрушивающие на голову чурбан, кусок дерева, утыканный заостренными колышками,либо спускающий тетиву с отравленной стрелой...

И снова, снова, снова то и дело в отдалении возникал стрекотвертолетных винтов – погоня, судя по всему, прочно обосновалась в этом районе,как будто медом намазано. Очень походило на то, как если бы сжималось кольцо...

А потом открылась обширная поляна. Впереди темным проваломразмером с тоннель метро зиял вход в пещеру, вокруг, по периметру поляны,красовались с дюжину тотемы – где вытесанное из обрубка ствола восьмилапоечудище в человеческий рост, где просто освобожденный от коры чурбан свыжженными нам непонятными рожами, где некие абстрактные скульптуры, неизвестночто символизировавшие. Среди этого разнообразия Мазур с некоторым удивлениемвысмотрел деревянное распятие, вырезанное опять-таки с немалым тщанием, ноочень уж в африканском стиле – хотя это, конечно, Христос, тут и сомневатьсянечего.

Вертолеты крутились где-то вовсе уж близко. Сделав несколькошагов к центру поляны, Мазур увидел, как колыхнулся полог, сплетенный избанановых листьев. Только теперь рассмотрел нечто вроде куполообразной хижинырядом с распятием, втиснувшейся меж двумя толстенными низкими деревьями.

Анка встала рядом с Мазуром. Из-за полога показался пожилойнегр, вроде бы фусу, в чистых шортах цвета хаки и просторной короткойнакидке-булу, в черно-желто-белую зигзагообразную полоску. Оружия у него вруках не наблюдалось. Попыхивая гнутой черной трубочкой (в точности как уМозеса Мванги), он воззрился на пришельцев с философским бесстрастием азиатскойкаменной бабы, спокойный, как удав.

– Автомат опусти, – шепотом посоветовал МазурАнке. – Еще обидится, ворон здешних мест...

Ему крайне не нравился звук вертолета – судя по шуму,вертолет приземлился где-то не так уж далеко, а неподалеку кружили еще два.Высаживают поисковую группу?

Мазур решился. Времени не было на дипломатические церемонии.

– Здравствуйте, – сказал он. – Не вы ли будетеНката, Драконий Король?

Бесстрастный негр кивнул. Не вынимая трубочки изо рта,поинтересовался:

– Беглецы? Грабители? Туристы? – онприсмотрелся. – Нет, туристы обычно ходят с кинокамерами, а неавтоматами...

– Беглецы, – сказал Мазур.

– А это не вас ли ищут?

– Кажется, – сказал Мазур, – вероятнее всего...

– За что?

Вот тут начиналось самое интересное: если португалецпопросту насвистел, ситуация осложняется... Придется снова нырять в чащобу...

– Мы украли алмазы, – сказал Мазур. – Собственноговоря, не для себя, но какая разница, все равно идут по пятам...

Негр и ухом не повел, словно сталкивался с подобным что нидень, и это успело поднадоесть.

– У кого украли?

– На приисках, – сказал Мазур. – В Олондане.

– Ну, это не кража, – сказал, не раздумывая, ДраконийКороль. – Алмазы – порождение земли, и глупо предъявлять на нихокончательные права кому-то одному...

– Вот и мы так думаем, – сказал Мазур.

Шум вертолетов раздавался совсем близко, такое впечатление,что они старательно прочесывали прилегающую местность.

– Ну ладно, – произнес наконец Нката. – Я у вас неспрашиваю, правду вы говорите или врете. Если врете, это обнаружится. Еслиговорите правду, все обойдется. Идите в пещеру. Отсчитайте не более двенадцатишагов от входа... можно еще парочку, но все же лучше двенадцать. Фонари есть?

– Есть.

– Лишний раз не зажигайте, только по необходимости. Сидитетихонечко, я спроважу всех, кто сунется...

Когда они направились к пещере, Драконий Король двинулсяследом, из мешочка на поясе старательно посыпал их следы какой-то сыпучейгадостью, бормоча под нос нечто мелодичное и насквозь непонятное.

Мазур старательно считал шаги – в таких местах лучше всегостарательно выполнять указания хозяина. Темнота понемногу сгустилась. Всё,двенадцать... Он остановился на твердом каменном полу, развернулся ко входу,приготовил автомат. Кто его знает, чокнутого отшельника...

Вертолетный гул навис над самой головой. Тоннель почти сразуже от входа резко поворачивал, и Мазур видел только кусочек поляны – норассмотрел, как взвихрились песок и сухие листья. Вертолет висел прямо надполяной. Мелькнуло что-то темное, тонкое, извивающееся... что за херня? Ага,трос, кто-то по нему съехал, раскачиваясь, мелькнул пятнистый комбинезон,приклад автоматической винтовки... Десант высаживает... Слышно уже несколькоголосов...

Медленно опустившись на корточки, Мазур расстегнул кармансумки, извлек свою последнюю гранату. И у Анки оставалась одна – вот и весьартиллерийский резерв главного командования. Хотя затевать перестрелку в такихусловиях – полный звиздец. Неизвестно, есть ли другой выход из пещеры. Если нет– пиши пропало, мышеловка форменная... в конце концов, кто сказал, что в пещерупогоня не полезет?

Несколько человек, стоя совсем рядом со входом, беседовали схозяином – Мазур не понимал ни слова, но разговор явно шел на спокойных тонах.

Он так и сидел на корточках. Что-то теплое, сухое, живоекоснулось его левого запястья – словно бы шероховатое...

Он не вскрикнул, не дернулся. Взяв себя в руки, досталфонарик и посветил назад.

Анка пискнула – и тут же старательно подавила вскрик. Мазурустало очень и очень не по себе. Он оцепенел с фонариком в руке, следовало быего погасить, чтобы ненароком не заметили снаружи, но пошевелиться не было сил.Из глубин сознания поднялся столь первобытный, затопляющий страх, что его дажене ощущалось толком, настолько он превосходил все мерки и привычные критерии...

То, что прошлось по его запястью мимолетным касанием, былосамым кончиком хвоста исполинской змеюги, свернувшейся клубком совсем рядом.Клубок этот был повыше макушки стоящего во весь рост человека, и на самом еговерху спокойно лежала плоская голова размерами поболее чемодана. Свет фонарикаотражался в немигающих глазах.

Это было что-то вроде громаднейшего питона – или тойанаконды, что Мазур несколько лет назад видел темной ночью в Санта-Кроче, взабытых богом и властями местах. Туловище чуть ли не метрового диаметра покрытокрасивейшим узором, черно-зелено-бурыми зигзагами, кончик хвоста уже не елозит,спокойно лежит на камне, змеища не шелохнется...

Собрав все свое мужество – а его сейчас требовалось поболее,чем даже для атаки в одиночку на ощетинившийся пулеметами взвод, – Мазурпогасил фонарик. Оставалось смирнехонько сидеть и ждать, чем все кончится.Кидаться наружу – сущее самоубийство. Выскочить-то они выскочат, прежде чемзмея успеет размотаться и пуститься в погоню, но дальше-то что? Португалец-тоотсиделся?