Что еще… Портмоне, и сумочка. Да, портмоне отправляется в сумочку. Записная книжка, карандаш… Неужто ли это его карандаш? Плевать, без карандаша он не выживет.

Ну вот и все. Обед! Скоро ли обед?

Часы над дверью показывали без четверти час – еще сорок пять мучительных минут. Нельзя ли собраться пораньше? Нет, это будет очень подозрительно, куда подозрительнее всего, что он уже успел натворить за сегодняшний день.

Нужно сымитировать деятельность, притвориться занятым. Он склонился над несчастною табличкой, усидчиво хмуря брови, а его дрожащая лапа тем временем нащупала ручку на ящике стола, извлекла оттуда пергамент и незаметно засунула его в сумочку к прочим вещам.

Неужели он и правда делает это? Это, должно быть, дурной сон. Это не может, не имеет права произойти с ним, таким юным, полным надежд дракончиком.

Нужно успокоиться. Нужно еще раз все обдумать. Дышим глубоко. Вдох, выдох, вдох, выдох. Так…

Ну конечно! Альберто хлопнул себя лапой по лбу. Нужно уничтожить этот зловещий пергамент! Сжечь – и дело с концом! Как же он сразу не додумался до такого изящного решения?

На душе тут же сделалось легко и весело, и он непринужденно доработал положенные сорок пять минут до обеда. В ход без сожалений пошла табличка, заготовленная им для другой работы, и теперь каждая неразрешенная трудность не сулила ничего, кроме счастливого избавления и окончательного триумфа. Он непременно придумает что-нибудь к вечеру, кошмарная клякса будет исправлена, а зловредный Фель-Истофем больше и не подумает докучать ему со своими расспросами, ведь никакого пергамента у него нет, не было и быть не может! Вот так!

И тогда он призадумался.

На этом пергаменте были написаны темные слова – нехорошие слова. Он не совсем понимал, что они означают все вместе, хотя каждое по отдельности показалось ему простым и ясным. И зловещим. Что бы это значило? А впрочем, какое ему дело?..

А что же сам Фель-Истофем? От одной мысли о том, что в замке обитает дракон, промышляющий нечистыми заклинаниями, Альберто стало немного дурно. А может быть все было наоборот, и глава канцелярии надумал поймать чернокнижника, а пергамент должен был послужить важной уликой? Может быть, вернуть его законному владельцу, сославшись на то, что листок соскользнул на пол и позже был нечаянно обнаружен?

Хорошее настроение куда-то стремительно улетучилось, и весь ужас его непростого положения предстал перед Альберто в совершенно новом виде. Его помарка была обнародована; его личность, вне всяких сомнений, запечатлелась в сознании странного и, возможно, опасного дракона… Карьера и все будущее счастье, еще недавно такие живые и осязаемые, утопали в тумане неизвестности и сомнений.

Глядя, как дракончики один за другим потянулись к выходу, возбужденно потирая лап в предвкушении обеда, он выждал небольшую паузу и неприметно слился с толпой, сжимая в лапе сумочку.

– У меня там яблоки и репа, – объяснил он вопросительно посмотревшему на сумку дракону Филиппо.

Нужно во что бы то ни стало не привлекать к себе ненужного внимания.

Опять эти назойливые мысли! Он же твердо решил уничтожить документ! Так и следует поступить. Но не будет ли это дурным поступком? Взять его домой? Посоветоваться с Присциллой. Впутать ее в ЭТО? Ну уж нет!

Вместо того, чтобы направиться вместе со всеми в общую столовую, он потихоньку отделился из толпы и, юркнув в боковой коридор отворил дверь в оранжерею и уселся там на скамейке. Это была не самая лучшая идея, но он был слишком растерян для того, чтобы взвешивать риски. Его никто не хватится, он часто обедал один. Впервые за всю свою драконью жизнь он порадовался тому, что не имел друзей.

Посидев для приличия, как ему показалось, достаточно времени, Альберто покинул скамейку и осторожно вернулся в рабочую комнату. Ни души – все на обеде.

На подоконниках были заготовлены свечи, которые обычно зажигали по вечерам, когда солнечного света начинало не хватать.

Он аккуратно зажег одну из свечек, извлек из сумочки пергамент и поднес его к пламени. Ничего не произошло.

Почесав голову, Альберто отыскал свечку побольше и повторил процедуру, но пергамент вновь не соизволил загореться. Альберто зажег три свечи сразу и, кое-как изловчившись, направил их огоньки на странный документ – ничего.

Минутная стрелка неумолимо бежала вперед – скоро дракончики начнут возвращаться с обеда.

Чувствуя себя воришкой, которого в любое мгновение могут застать с поличным, Альберто вцепился в пергамент обеими лапами и что было силы потянул в стороны, а потом поперек, скомкал его, бросил его на пол и несколько раз потоптался на нем лапами и наконец, отчаявшись, плюхнулся рядом и схватился за голову. Хрупкий с виду листочек был цел и невредим. Что же за чертовщина такая? Что за бесовское творение нашло его невинную персону в такой неподходящий момент?

Избавиться от пергамента! Выбросить его сей же час в окно! Схоронить его на дне океана…

Листочек лежал неподалеку от дракончика, и Альберто не сдержался и еще раз посмотрел на древние символы. Если это попадет не в те лапы… Но кому можно доверять? Кажется, он знал ответ.

Дракончик вздохнул. С одной стороны – Присцилла, семейное счастье (если батюшка дозволит, и если ее батюшка не воспрепятствует), блестящая карьера… А с другой… Выбор был очевиден, но разве он сможет с ним жить? Смотреть каждый день в глаза своей возлюбленной? Жить в ожидании беды – придут ли за ним, не стряслось ли чего?

Поморщившись, он оторвал пергамент от пола, будто тот весил тяжелее целого фолианта, и сунул его в сумку, уже особенно не беспокоясь о его сохранности.

Окинув взглядом комнату в последний раз, Альберто закрыл за собой дверь и бесшумно заскользил по коридору, прижимая сумку к груди.

«Не лучше ли было подождать до вечера?» промелькнуло последнее сомнение, но он отогнал его прочь. Нет времени на сомнения. Ни на что нет времени.

И пусть они ищут его – дракончик Альберто тоже был не так прост.

***

Альберто покинул замок и неприметно пронесся по улицам, все ниже и ниже, вдоль по склону Царь-пика. Его канцелярия, вместе с другими подобными ведомствами, находилась на самом что ни на есть нижнем уровне замка. А потому уже очень скоро Альберто обнаружил себя в богатом квартале, а еще через несколько минут бешеной гонки дома стали на глазах преображаться, и через пару сотен шагов он преодолевал толпы зажиточных горожан, торгующихся и покупающих. Городские стены замерцали над головами деловитых дракончиков, и вскоре