соскользнул вниз по лестнице и, нырнув сквозь кусты, оказался прямиком за тележкой. Бортики повозки и массивный сундук заслоняли его от дракончика в шляпе, который и без того был чересчур занят допросом. Двое других были обращены к нему спиной. Сейчас или никогда!

Лапа привычным движением нащупала ключ, два раза повернула его в замочке. Раздался предательский щелчок. Его сердце пропустило один удар. Он слышал, как веточки волнуются в мертвой тишине над головой, как шуршит листок, мягко опускающийся навстречу осенней дороге. Спустя вечность, голоса возобновились. Лапа слегка приоткрыла крышку сундука, скользнула внутрь, пошарила немного среди всевозможных вещиц и вынырнула наружу. «Я не преступник,» услышал он Зигфрида. Сердце сжалось.

Ключ возвращен на место, мешочек прижат к груди, сундук заперт, а душистый кустарник принимает его обратно в свои спасительные объятия. Он затаил дыхание.

Дракончик в шляпе окликнул извозчика, колеса застучали по неровной дороге, сундук заскрежетал о тележку. Грохот, хлопанье дверьми, крики. Карета умчалась прочь.

Может быть, миновало пять минут, а может быть и целый час – он не мог рассудить. Когда Альберто набрался наконец смелости показаться на дороге, каждый листик уже был на своем месте – так, как будто ни одна карета никогда не тревожила его покой. А немного поодаль лежал позабытый посох Зигфрида.

Альберто вспоминает

Цепкие кусты хватали за лапы, впивались в хвост своими корявыми, голыми когтями.

Ну и что, подумал, Альберто, ну и пусть. В конце концов, Зигфрида скоро отпустят. Они выяснят, что он ничего не знает, и отпустят. В рундуке нет абсолютно ничего подозрительного. Как это называется… Инкриминирующего! Ничего, что заставило бы их подумать, что Зигфрид – именно тот, кого они ищут. Они скоро осознают свою ошибку, и никто не пострадает, всем будет только лучше от этого – ему, Альберто, потому что он скрылся от преследователей и выиграл время; и Зигфриду, потому что… Почему? Да, он немного перепугался, должно быть, но все иногда пугаются! Как будто Альберто не испугался! Да и что он мог поделать в этой ситуации, что он мог противопоставить трем агрессивным дракончикам в одиночку? Разоблачить себя и поставить под угрозу судьбу королевства? Безрассудно броситься на подмогу Зигфриду и позволить злодеям пленить всех сразу? Ну нет, на свободе лапы его развязаны, и он способен на что угодно! Только вот как бы лучше поступить?

Альберто достиг самого дна оврага и посмотрел наверх. Сколько еще таких оврагов впереди? С десяток, или того больше. Есть время поразмыслить.

С одной стороны, если его расчет окажется верным и Зигфрида и вправду отпустят в самое ближайшее время, то вскоре они смогут воссоединиться и Альберто представится шанс переговорить с королем. Как бы этот Зигфрид ни скромничал, по нему видно, что персона он не самой последней значимости, ведь неспроста у него такое заковыристое имя. С другой стороны… А о другой стороне думать было совсем невмоготу, ибо это ставило под угрозу весь первоначальный план Альберто, а дракончики не привыкли придумывать больше одного плана за раз. Еще это бы означало, что Зигфрид все же сумел чем-то заинтересовать своих похитителей, что было бы совсем некстати и практически невозможно. Да, нужно было продолжать двигаться в направлении Хныкельбурга! Сейчас, когда профессора больше не было рядом, путь оставался один.

Альберто продолжил продираться сквозь кустарник, помогая себе одной лапой, а второй прижимая к груди загадочный сверток. Его мысли унеслись далеко назад. Ах, если бы не тот злополучный день…

***

– Три, пять, запятая, один, – бормотал Альберто, – что бы это ни значило…

Перо перестало скользить по пергаменту и ловко взмыло вверх.

– Один, три, семь, запятая, нуль, – процедил дракончик сквозь зубы и аккуратно вывел витиеватые цифры в соседней ячейке.

Он посмотрел в окно.

До боли голубое небо сверкало сквозь каменную арку. Силуэты птиц неспешно проплывали из стороны в сторону на фоне жиденьких, тонких призраков растворяющихся в теплом воздухе облаков.

Альберто вздохнул. Лапа машинально потянулась к чернильнице, и перо нырнуло внутрь.

– Семь, три, один, восемь, запятая, одиннадцать, – продолжилась его монотонная песня.

Цифры, цифры. Кругом цифры непонятного происхождения и странного толка. Иногда от скуки он, вопреки рекомендациям вышестоящих драконов, начинал читать заголовки табличек, и тогда ему делалось еще скучнее. Деньги, вес, длина. Сколько нужно камня для того, чтобы вымостить дорогу от площади такой-то до улицы такой-то; сколько денег надобно для того, чтобы соорудить королевский корабль и сколько деревьев надобно срубить для постройки оного; почем нынче королевская ливрея. Цифры из отчетов и черновиков перескакивали на чистовой пергамент, становясь собственностью статистики.

– Три, один, запятая, пять. Тридцать один мильон с половиною. Ну и дела! – присвистнул Альберто. – На такие денежки можно целый дворец обставить – неплохо устроились.

Интересно, а что скажет батюшка, когда узнает, что они с Присциллой помолвлены? Матушка (пусть земля будет ей пухом – бедная дракониха!) наверняка усмирила бы неизбежную бурю, ведь батюшкин горячий норов был подвластен только лишь ей одной. Но какие возможности были у одинокого сына супротив горделиво-непокладистого отца? Что он подумает, что скажет, о чем умолчит? Отпустит ли он работящего сына в семью чопороных аристократов? А что же ее родители? Как они отнесутся к жениху, у которого за душой ни гроша?

Альберто вздохнул.

Перо снова скользнуло в чернильницу и принялось выводить цифры. Семь (семь! подумать только, семь тысяч!), три, нуль, два. Куда им столько денег на один несчастный стол из красного дерева!

С другой стороны, Присцилла твердо пообещала ему, что не испытает затруднений со своею родней – она негодующе топнула ножкой и побранила его за то, что он надумал в ней усомниться. Она и правда всегда добивается чего хочет, милая, расчудесная Присцилла! Папенька в ней души не чает – уж наверняка единственная дочь сможет убедить его дозволить возлюбленному чаду последовать зову сердца.

Перо юркнуло в чернильницу и потянулось к пергаменту.

Но почему бы сразу и не познакомиться с ее домочадцами? Вот, если подумать…. Ой.

Перо поставило кляксу. Круглую аккуратную кляксу ровно посередине страницы. Дрожащей лапой Альберто потянулся за промокашкой. Только не надо паники! На курсах по борьбе с кляксами специалист департамента коррекции научил дракончиков справляться с любым пятном. Только вспомнить бы, чего он там рассказывал. Наверное, нужно промокнуть. Не зря же она так называется, промокашка. Ткань неуверенно зависла над зловещим пятном и опустилась вниз. Немного подержать. Так… Деликатно надавить, и… Можно смотреть.

Не дыша, дракончик отнял промокашку от пергамента и круглыми от