Марк: Твоя смелость помогала мне побороть страх. Ты перенесла все это ужасное лечение очень достойно. Я не думаю, что у меня самого хватило бы сил.

Марша: Если бы ты сказал мне: «У тебя будет двусторонний рак груди», поверь, я бы ответила, что ни за что это не переживу. Но это был хороший урок. Ты думаешь, что многое не сможешь пережить, но приходит время, и все получается. Что делал ты?

Марк: Мне помогало кататься на велосипеде или бегать, или заниматься йогой. Ты не возражала, что я это делал?

Марша: Нет, я знала, что для тебя это важно. Я никогда на это не сердилась.

Марк: Мне хотелось получить передышку от рака. Еще мне нравились «дни неопределенности», когда мы дожидались результатов анализов. Я радовался, что несколько дней ничего не происходило. Можно было просто заказать китайской еды и посмотреть телик. Как будто все нормально.

Марша: А у меня было наоборот. В ожидании новостей я никогда не думала о хорошем. Наверное, я пессимистка. Или «хардкорная реалистка».

Марк: Разве тебе не хотелось надеяться на лучшее?

Марша: Думая об этом, я всякий раз вспоминала о евреях в нацистской Германии. Они тоже думали, что хуже быть не может, но хуже все-таки становилось. Мне хотелось думать: «Я круче рака». Но в тяжелые моменты я говорила: «Кого я обманываю?»

Марк: Ты пессимистка, а я оптимист. Я понял, что могу быть собой, и ты можешь быть собой, и это нормально. Это понимание не ослабило наш брак.

Марша: Мой пессимизм тебя не разочаровал? Даже сейчас меня бесит, когда я говорю что-нибудь мрачное, и ты отвечаешь: «Не надо так». Интересно, не портит ли это наши отношения?

Марк: Ну да, иногда я думаю: «Почему она не может быть такой, как я?» Но люди очень сложные, и глупо ждать, что мы будем абсолютно одинаковыми.

Марша: Мне помогала отвлечься мысль о том, что жизнь одна. Другой не будет, если только ты не Ширли Маклейн. Нужно жить как можно лучше и как можно больше наслаждаться.

Марк: Это проще сказать, чем сделать!

Марша: Думаешь, рак изменил наши отношения?

Марк: Да. Они стали глубже. Мы пережили войну. Это клише, но мы действительно сражались с врагом. Мы сплотились и стали сильнее. Надеюсь, ты чувствовала мою поддержку, даже когда меня не было рядом. Ты мечтала когда-нибудь, чтобы твой муж был кем-нибудь другим?

Марша: Нет, я не могу представить, чтобы другой человек сделал для меня то же, что ты.

Марк: А что я сделал?

Марша: Ты был рядом. И делал все, что мог. Откладывал дела, уходил с работы, сидел в кабинетах врачей и делал заметки. Шутил и веселил меня, например когда мы приехали домой в полночь, проведя шесть часов в неотложке, потому что мне было трудно дышать. Ты сказал: «Милая, только не говори, что я тебя никуда не вожу!»

Марк: Мои шутки пишет команда лучших юмористов.

Марша: Только не зазнавайся, но я правда говорю: «Спасибо Господу, что муж был рядом».

Марк: Ты все еще меня любишь?

Марша: Да. А ты все еще меня любишь?

Марк: Да. Ты необыкновенная, пускай и пессимистка!

Марша: Иногда мне хочется, чтобы ты был романтиком, чтобы держал мое лицо в ладонях, как в кино. Но твоя способность смешить мне очень помогла. Кстати, о «Курином бульоне для души». Это и был мой куриный бульон, даже более питательный, чем настоящая еда.

Марк: Я прислушаюсь к твоим словам, возьму тебя за подбородок и поцелую.

Марша Дейл и Марк Сильвер

Диабет – мой враг

Поворот – это еще не конец дороги… если вы в него впишетесь.

Автор неизвестен

За две недели до моего сорок девятого дня рождения мне диагностировали диабет второго типа. Однажды утром я проснулась с насморком и решила заехать в клинику неподалеку. Чаще всего, когда я болела, меня беспокоили пазухи.

Вместо того чтобы записываться к своему терапевту, я обычно просто шла в клинику, получала какие-нибудь таблетки и укол и шла своей дорогой. Это было удобно.

Но в тот раз, дожидаясь доктора, я заметила на стене постер с рекламой клинических исследований нового лекарства для носовых пазух. Когда появился врач, я спросила его об этом. Он сказал, что я могу быть подходящим кандидатом для испытаний, поэтому я и записалась. Потом пришла медсестра, чтобы взять у меня кровь на анализ.

В первый визит в рамках клинических исследований мне выдали результаты моего анализа крови. Доктора сильно обеспокоил уровень глюкозы в крови. Он так встревоженно и настойчиво требовал, чтобы я посетила своего терапевта, что я вышла из кабинета в ужасе.

Конечно, я слышала о диабете. Моя бабушка умерла от диабетической комы, однако я, как и миллионы людей, не понимала, насколько мало я на самом деле знаю об этой болезни. Я тут же записалась на ближайшую доступную дату к своему терапевту. Потом я повесила трубку, села и заплакала. Позвонила мужу и сообщила ему новости. Потом поплакала еще немного. Позвонила подруге. Еще поплакала. Мне было очень плохо. Что же мне было делать?

Отчего-то я решила, что перед визитом к доктору мне нужно есть как можно меньше. Я ела печеную картошку, тосты и другую еду без добавок, как будто заболела кишечным гриппом! Я решила питаться именно теми продуктами, которые диабетикам есть не положено. Об их рационе я знала только то, что нельзя есть сахар. И понятия не имела, что организм превращает крахмал в сахар или в глюкозу, которая попадает в кровь.

Терапевт сделал анализы и подтвердил, что у меня действительно диабет второго типа. Он объяснил разницу между первым и вторым типами. Тогда я впервые узнала, что диабеты бывают разными и лечат их тоже по-разному. Еще врач объяснил, что эта болезнь помещает меня в группу риска по другим заболеваниям, например сердечно-сосудистым. Он выписал мне лекарство и отправил на курсы в клинику диабета. Я очень внимательно их прослушала.

Я не знала, сколько лет я болела без диагноза. Мне было неприятно слышать, что больной меня мог сделать набранный с годами лишний вес или малоподвижный образ жизни. Я была настроена скептически и все отрицала. Мне было страшно и горько. Все были в этом виноваты, кроме меня!

Но… я начала есть как положено. Я узнала, какие продукты нужно исключить или сократить до минимума, а