Фрол снисходительно улыбнулся.

– Во-первых, Глагол не верит никому, а значит, посылаяплатину и вас в одном вагоне, он стократно подстраховался бы – как раз наслучай утечки информации, и уж тем паче на случай нападения. А во-вторых, самиподумайте: ну не глупо ли отправлять с таким трудом возвернутую платину впростом вагоне, под шутовской охраной, да еще вместе с теми, кто эту самую платинуедва не увел из-под Глаголевского носа? Подставил, ох подставил васгенералушка...

– Все равно ни черта не понимаю! – раздраженноповысил голос Гриневский. – Ему-то зачем сдавать нас, тем более Зубу?! Даладно – нас! Зачем платину отдавать Зубкову?

– Значит, выгода от задуманной Глаголевым комбинациистоит двух ящиков платины.

– И что это за комбинация?

Фрол равнодушно пожал плечами.

– А может быть такое, что Зуб и Глаголев заодно? –медленно озвучил Карташ мысль, которая вертелась у него в голове еще со временипобега из алюминиевого города.

– Кто знает, кто знает...

– Или Глаголев не сомневается, что вернет платину всамое ближайшее время...

– Опять же – кто знает.

– Дьявол, у меня уже мозги закипают от всех этихвариантов, расчетов-подсчетов, многоходовок...

– Там, где крутятся большие деньги, молодой человек,всегда возникает большие сложности... Зато начинаешь понимать удовольствие,которое получает какой-нибудь Каспаров. Неслабое, доложу я вам, наслаждение,когда задуманная многоходовка, где на десять ходов просчитаны все возможныеответы противника, приносит задуманный тобой результат. Умение просчитывать намногие ходы вперед и выдвигает людей на авторитетные позиции. Просто смышленыхлюдей хватает, про физически сильных уж и не говорю, но почему-то большинствоиз них вязнет в середине, наверх вскарабкиваются немногие. А чего неспрашиваешь, старлей, откуда я про эту твою малину прознал?

– Про «точку» – то? А чего спрашивать, всепонятно, – вздохнул Карташ. – После пармских... событий тщательноерасследование, казенно выражаясь, провели не только органы официальногодознания. Вы вышли на мой след, отследили мои связи... Где-то, значит, яоставил след, ведущий на эту поляну.

– Что еще раз доказывает, как трудно бытьчеловеком-невидимкой. Ну да, ну да, после того, как вы, колобки, столь удачноот меня ушли, от Зубкова ушли, я расставил посты повсеместно – на вокзалах, нахазе барышни, на хазе Таксиста, на этой «точке», даже к Бортко своего человечкаприставил – кто вас знает, может, вы сдаваться побежите кверху лапками... Ага!

Карташ услышал, как громыхнула и визгливо проскрипелатяжелая металлическая дверь бункера, не знавшая смазки уже многие годы, изпредбанника командного отсека, где сиротливо пустели вешалки для шинелей,донеслись звуки шагов, голоса, смех.

– А к нам гости, – сказал Фрол, как-то странноусмехнувшись. – Ну, покажи класс, старлей, скажи, кто пожаловал. Сыграем в«Угадай мелодию». Ух, если угадаешь! Сходу зауважаю.

– А что, можно попробовать угадать... – усталосказал Карташ и опустил голову. – Полагаю, к нам пожаловал «черныйгубернатор», Фрол Степаныч собственной персоной.

Двадцать первое сентября 200* года, 19.17.

– Догадливый у тебя лейтеха, – донеслосьсзади. – Может, ты и прав, может, и в самом деле имеет смысл ихзадействовать...

Маша и Гриневский резко обернулись, Алексей же как сидел,опустив голову, так и продолжал сидеть. Сил не оставалось удивляться иоборачиваться.

Использовать, твою мать... И ведь всю дорогу все только иделают, что пользуют их, как вокзальную шлюху...

– А я кто тогда, по-твоему? – грозно сдвинул бровилже-Фрол.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – равнодушнопризнался Карташ. – Но не Фрол. Настоящий Фрол не стал бы с нами такиедолгие беседы беседовать. И опять же... не имел чести встречаться с Фролом досего дня, но сдается мне, что и говорить он должен несколько иным языком.

– Чем же тебе мой язык не пришелся?

– Я не сказал, что не пришелся. Я сказал, что языкиной. Я ж все-таки находился среди сидельцев, хоть и обитал по другую сторонуколючки. У тех, кто ходил... у них... Они просто другие. С виду такие же, но...словно помеченные. Даже сами себя называют – в том числе – «клейменными». А тына зоне не был.

Хоть у тебя и повадки матерого волчары, однако – не был.Служил – это наверняка, людей мочить приходилось – это стопроцентно, тебямочить пытались это к бабке не ходи... Но вот там ты не был.

– Ах ты ж, япона мать... – потрясенно пробормоталГриневский. – А ведь точно! А я-то сразу и не допер...

Вновь прибывший наконец нарисовался перед ними – обогнулкомандирский стол, сел на свободный стул рядом с «двойником». Хотя на«двойника» он не был похож ни капельки. В дешевом пиджачке, с лысинкой,смахивающей на тонзуру, – скорее уж на почтенного счетовода из задрипаннойгосударственной конторки он был похож, которому рукой подать до нищенскойпенсии и чей удел – жиденькая кашка по утрам да программа «Вести» перед сном.Однако Таксист мигом подобрался, сделал каменное лицо и сел ровно. Ага, почуялсилу, напарничек уркаганский...

– Не люблю вмешиваться в дела, где кипежная суетнявокруг все границы переходит, а выгода сомнительна, – сварливо объяснилФрол-настоящий. -Я и без таких танцев на жизнь не жалуюсь и без лишнихголоволомок с радостью отправил бы вас ощипывать траву на небесных пастбищах,кладоискатели доморощенные... Вот его благодарите, что живы до сих пор. Иможет, еще выживите. Это он придумал комбинацию, где вам живым нашлосьместо... – новый Фрол взглянул на «Фрола» предыдущего. – Ну рассказывай,чего замолк. Сам придумал, сам и объясни товарищам стратегию партии иправительства.

– Запросто, – ухмыльнулся тот, кого еще минутуназад они принимали за «черного губернатора» Шантарска. С Фролом всамделишнымон держался уважительно, но без всякого там чинопочитательства. – Начнем стого, что меня зовут Данил Черский. Слыхали о таком, или не доводилось? Вижу поглазам, имя не знакомо.

Ну, это все равно. Кто я таков и какого ляда здесь делаю, несуть важно. Важно для нас для всех только одно: чтобы слет народных авторитетовсостоялся и прошел без эксцессов. Все, что я говорил раньше, – истиннаяправда... поэтому подведем итоги и подобьем бабки.

Итак, что мы имеем? Господин Зуб спит и видит, чтобы свалитьФрола. Для чего есть два пути: на сходянке выставить Фролу предъяву вукрывательстве платины, обвинить в крысятничестве и добиться анафемы. Поэтомуему нужны вы, как свидетели, и платина, как вещественное доказательство...

Таксист помотал головой, точно утрясая ворох мыслей, исказал:

– Зуб – не авторитет. Кто его на сходняк пустит?