Слышь, Вася, обратился Фрол к своему адъютанту, простоватомус виду светловолосому пареньку, который сидел с АКМ-ом на коленях на фонетаблицы «Нормативы прохождения ракет по техническому потоку», – а ивправду, почему мы до сих пор не прибрали к рукам что-нибудь подобное? Оченьудобно. Скажем, грузы складировать, устраивать тут стрелки и толковища... уж ямолчу про то, как мило в этой патриархальной тишине вести задушевные разговорыс неразговорчивыми товарищами. Может, не размениваясь на договоры со сторожами,просто выкупить объект у Минобороны, раз он им ни к чему?

– Возьмем на заметку, – вполне серьезно пообещалВася. – А господину Карташу придется выписать премию за рацуху.

– Выпишем, Вася, обязательно выпишем, – сказалФрол, открыл тумбочку, достал оттуда какую-то брошюру в сиреневой бумажнойобложке и открыл наугад. – Только, Вася, я передумал связываться сминобороной, сейчас генералы про объект напрочь забыли и еще не скоро вспомнят,а так мы им память освежим, они тут же начнут радостно торговаться, взвинтятцену до небес...

Фрол замолчал, что-то в найденной книжице привлекло еговнимание.

А три пленника были помещены за сколоченный из реек каркасперегородки, за которой, в годы оны, располагался технический персоналкомандного пункта. Маша и Таксист сидели на остатках стульев, Карташ – напустом приборном шкафу...

Алексей решил нарушить молчание:

– Может, оно и не вовремя, но хочется спросить: а где,собственно...

– ...ваш добрый знакомый, который оказывал кое-какиенебольшие, но взаимовыгодные услуги некоему старлею Карташу из поселкаПарма? – понятливо подхватил Фрол, оторвавшись от книжицы. – Могууспокоить, ничего непоправимого с ним не произошло. Посидит немного под замком,отоспится и вновь заступит на дежурство по военно-историческому памятнику.

– Я устроил его в бомбоубежище для укрытия личногосостава в атомную войну. Там, где бочка, нары. И собачки его целы, –добавил Вася, – не постреляли, нешто мы злыдни какие. Полагаю, благодаря егособакам и не растащили это хозяйство?

– Населенных пунктов поблизости нет, поэтому и набеговнемного, – механически сказал Карташ. Он не понимал, чего ради Фрол тянетрезину, не начинает разговор, но разгадывать эти ребусы не хотелоськатегорически, потому что даже правильные разгадки ни хрена теперь неизменят...

Пара его боевиков остались в соседней комнате, котораяраньше использовалась под хранение запчастей аппаратуры, аккумуляторов, катушекс «полевкой», и по первому же зову пахана ворвались бы к нему на помощь состволами наперевес. Один из боевиков, пошушукавшись с Фролом, куда-то отлучилсяиз бункера, теперь вернулся и возился, задвигая за собой тяжелую дверь.

– "Рекомендация по действиям комсомольского активавоенной части в условиях начала военных действий", – прочитал Фрол наобложке книжицы, вздохнул и бросил книжицу на командирский стол. – Нет,каков штиль, а? Дыхание ранешних времен! Теперь так писать не умеют...Лохматый, ну что там?

Лохматый просунул наголо бритую голову (отсюда, конечно, икличка) в дверной проем:

– Все ништяк, Фрол. Никаких накладок не будет.

– Ага, значит, мы остаемся, – удовлетвореннорказал Фрол и достал сигареты. – Одна беда у твоей «точки», старлей:мобила не берет. Пришлось Лохматому сбегать в сторожевой дом. Как выяснилось,не зря сбегал... Ну что, приступим. Разговор у нас, надеюсь, получитсядолгий. – Фрол закурил. – Был такой законник по имени Батенька, он быодного только факта нашей беседы не одобрил. Эх, воплей было бы! «Вор не должениметь дело с вохрой, бабу к делам подпускать нельзя!» Я, разумеется, с большимпочтением отношусь к тому, что именуется воровскими понятиями, но считаю, чтоничего не стоить превращать в окаменелую догму. Тем более, в наших беспрерывноменяющихся условиях, к которым если не приспособишься сам, то тебя приспособятнасильно... приспособят, как в той байке про Прокруста и одноименное ложе. Наэтом, запев, зачин и прочие увертюры считаем законченными, и я буду слушатьглавную партию в нашей опере.

Фрол подвинул ногой стул, бросил на грязное сиденье какую-тогазету, сел, закинул ногу на ногу.

А Карташ вдруг поймал себя на том, что только сейчас черныйгубернатор Шантарска впервые повернулся к ним анфас, а не в профиль, впервыепоочередно обошел их убойным взглядом серых глаз. Всякая болтовня ибалагурство, если и были, то все закончились.

На КП наступило молчание, к которому бункер больше всегопривык за последние годы, тишину нарушало лишь шебуршание боевиков в соседнейкомнате.

Молчание было тяжелым, давящим.

– А не надо ввязываться было, – прервал паузуФрол, и сказал он это уже другим голосом. – Кто за уши тянул? Нагретьсяпо-легкому захотелось, да?! С-сопляки... Куда полезли, спрашиваю?! Япосторонних жмурами класть не люблю, но где тут посторонние? Я вижу сплошьзамазанных. Сидели бы, где сидели, – были бы посторонними, никто б за вамис волынами не гонялся. А потом пойдет шепоток: вот, мол, Фрол, гад какой,мокрушник, невинных людишек мочит... А на кой мне мочить невинных,спрашивается, грехи множить, или пули девать некуда, людей нечем большезанять?!

Фрол бросил окурок на пол и растер его ногой.

– Короче, сейчас расскажите мне все, вывернитесьнаизнанку. И выворачиваться вам придется без остатка, соколы мои, без малейшегоостатка. Не просто как у попа на исповеди, а гораздо искреннее. И совершеннодобровольно, что характерно. Потому как мне, по большому счету, плевать на вас,я просто иду вам навстречу. А так вы всего лишь отложенные покойники, еще вквартире мне было бы проще и менее хлопотно отправить вас к богу на толковище изакрыть вопрос. Отсюда учтите: если я только заподозрю, что от меня что-тоскрывают, я просто встану и уйду, понятно? И даже тебя, девонька, это касаетсяв полной мере, раз впуталась в наши игры и с предавалась им со всем пылом. Этотебе не флирты на танцплощадках: с одним покадрилась, к другому переметнулась,не вышло с другим, прык-скок к третьему. Когда идет волчья грызня, то самкисидят поодаль, ждут ее окончания и победителей, а не лезут в гущу. Ну а есликакая полезла, то раздерут ее клочья, не заметив как, и винить кроме себя ейбудет некого...

Маша хотела что-то сказать, но Таксист удержал ее, крепковзяв за локоть.

– Короче, ясность, по-моему, установлена полная. Такчто давайте каяться, соколики, взаимно дополняя друг друга, отвечая на моивопросы, даже если кому-то они и покажутся странными. Вас, наверное, тожераспирают вопросы.

Чего-то это я на вас трачу столько времени, зачем притащилсяна эту базу и все такое прочее. Но обо всем поговорим после вашихдушеспасительных откровений.

Все, поехали.

«Нет добрых и недобрых вожаков». Вот о чем думал Карташ.«Добрым вожак быть не может, иначе он недолго протянет в вожаках. А что есть? Аесть более сильные и менее сильные вожаки, есть стаи, что стоят за ними, изаконы, по которым живут эти стаи. Не нравятся законы этой стаи, переходи вдругую. Можно избрать себе участь стадной овцы, нагуливающей жир по пастбищам игадающей, поведут ли ее на убой, утащат ли волки или ей все же повезет померетьсвоей смертью. А можно бегать по лесам одиноким волком вот такую участь мы себекак раз и побрали. Не получилось. Не осилили. Пора окончательно признать иокончательно смириться. И прибиться к стае».