– Это бывает. Я об этом слышал. Это происходит потому,что вода продолжает отражать ночь. Вон, видите, звезды поблескивают?

«Беспросветная ночь и даже звездочки видны», –неожиданно вспомнил Сварог и покосился на Тольго. Боцман перехватил его взгляди, явно тоже вспомнив собственный рассказ о щели между мирами, отрицательнопокачал головой.

– Не вижу никаких звездочек, – буркнул Гор Рошаль.Прочие же моряки в присутствии высокого начальства мудро решили воздержаться откомментариев. – Хорошо, пусть вода отражает не день, а ночь. Но что этоозначает и чем грозит нам?

– Не знаю, – развел руками отставнойгенерал. – Это тайна. В Трех Башнях ее так и называли – «тайна черногоморя», а на побережье Рансельгарда – «тайна тихого океана», потому что этопроисходит только в тихую погоду…

– А все потому, что на побережье Рансельгарда настоящихкругосветников не встретишь, – фыркнул случившийся поблизости Малыш Кулк.И безмятежно объяснил: – Все очень просто. Здесь прошла каракатица Нури, ичто-то ее испугало. А где-то далеко за кормой она всплыла. И нам крупноповезло, что всплыла она далеко за кормой, иначе путешествовать бы нам сейчасне горизонтально, а вертикально.

– А это что еще за зверь? – не очень-тообрадовался прояснению ситуации Сварог.

– Очень большой зверь, живет на глубине и кормитсякашалотами, – охотно ответствовал Кулк. – Ее видели и Ратий Проск, иПресноводный Фермер. Даже Шестипалый Язычник похвалялся, что неделюпутешествовал у нее в желудке и встретил там людей с жабрами, из ушей которыхистекал мед… Впрочем, у Язычника были серьезные причины врать, потому что,когда он отсутствовал, кто-то прокрался в Келью Чечевичного Короля…

– Задам вопрос иначе, – резко оборвал сей бурныйпоток командир, опасаясь наводнения. – Что испугало эту твою каракатицу?Кажется, на сей момент это единственная тварь, которая предпочла путешествоватьне от тонущего материка, а к нему… Может, и нам имеет смысл опасаться того, чтовсполошило ее?

– Вот уж не знаю. Только вряд ли муравьям стоит боятьсяльвов. Плоскости не пересекаются. Рассказывали, что в океане есть места, гдевода солонее, и соль разъедает кожу Нури. Вот она и дрейфует…

– Сказки, – вдруг поддержал Пэвера боцман. –Что за чушь – гигантская каракатица! Мастер генерал прав: «тайна тихогоокеана». А то, что на набережных Рансельгарда не встретишь настоящихкругосветников – чушь еще большая. А Стрекозиный Язык? А Висмус Отважный?Да и вообще!..

– Плывет! – вдруг принялся тыкать пальцем один изматросов в болтающийся на волнах бесформенный предмет у самой границыприближающегося тумана. Не понятно что. Черное на черном и, как тут же отметилСварог, магического ореола лишенное напрочь.

– Думаю, не надо это доставать, – ни к комуконкретно не обращаясь, обронила Чуба-Ху. – Не стоит забирать у волн то,что принадлежит им по праву…

– А вдруг перед нами разгадка тайны? – загорячилсясуб-генерал, и на лбу его заблестели бисеринки пота.

«Что, дружок, похмелье?» – чуть было не посочувствовал вслухСварог, но тем не менее принял сторону Пэвера:

– Приготовить трал и багры! Предмет изловить и поднятьна ют!

– И все-таки лучше не надо отнимать у волн ихдобычу, – прошептала Чуба-Ху и отошла в сторону.

Через пять минут рыбалка закончилась. Загадочный предмет былпойман, водружен на палубу, с него стекала черная вода.

Предмет оказался человеком в глубоководном водолазномкостюме. Медный шлем с толстым «лобовым» стеклом, свинцовые подошвы, жесткаяткань вроде толстой резины. Кессонная болезнь водолазу не грозила: к моментуподнятия на борт он уже был благополучно мертв. Матросы свинтили и отставили напалубу мощный шлем.

У найденного было почти детское лицо. Черные усики толькопробились, смоляные кудри шевелил ветер… И тут Пэвер, боясь прикоснуться кмертвецу, стал показывать на испещрившие кожу родимые пятна – или что-то весьмапохожее:

– За борт его! За борт! Это береговая тля!

Сварог не понял ни фига – зато матросики мигом оценилигрозящую опасность. Тело, даром что скафандр весил немало, в мгновение окаперелетело фальшборт и с сочным плеском окунулось в черные волны. И больше невсплыло. Водолазный шлем прыгнул следом. Пэвер критически осмотрел рукикасавшихся мертвеца моряков.

– Вроде пронесло… Марш на кухню, уксусомпротереть! – И малость порозовевший лицом суб-генерал наконец посчиталвозможным обратиться к Сварогу: – Очень опасная дрянь, знаете ли, хотя выглядиткак жалкий картофельный трутень. Стоит попасть на кожу – тут же вгрызается иуходит внутрь. Был человек – и нет человека… Вот только обитает-то она в прибрежныхводах, солнышко любит. И здесь ей взяться просто неоткуда…

– Можно подумать, водолазу здесь есть откудавзяться, – сжал губы Сварог. – Посреди океана-то. А ведь помер он нетак что бы очень давно…

Вслух он не сказал, что взяться бедовый водолаз мог только сподводной лодки – а до таких аппаратов димерийцам еще расти и расти. И есливспомнить, что нечто подобное упоминалось в дневнике Ксэнга, то… то тогдавообще ничего не понятно.

Он выловил из воздуха бутыль уксуса и обильно полил палубу втом месте, где лежал человек в скафандре. Оглянулся на Чуба-Ху – дескать, зрятебя не послушали… Заиграла боцманская трубка, командуя завтрак, и Сварогвспомнил, что так еще и не позавтракал – со всеми этими заморочками. А ветерок,знаете ли, нагоняет зверский аппетит…

Лорд Гэйр в окружении Чубы и Пэвера двинулся к ближайшемулюку. Ему уже во всю мнились деликатесы в кают-компании, но… В люк вывалиласьтолпа матросов, кинулась к нему. Что еще, – бунт, что ли?! Рука скользнулаза шауром, но толпа, сохраняя дистанцию, троицу обтекла. Сварог оторопелообернулся. Его бравая команда снова строилась в две шеренги. Старшиеосматривали подчиненных, свирепо сверкали глазами на опоздавших и делалипридирчивые замечания насчет нарушений формы одежды. Последней на палубепоказалась Клади. Может, она и желала высказаться насчет того, что два приказак общему построению за одно утро – это уже перебор, но, оценив торжественностьмомента, прикусила язычок. Заняла место за спиной повернувшегося к личномусоставу Сварога. Младшие офицеры, чеканя шаг, по очереди доложили, что всоответствии с сигналом «свистать всех наверх» команда построена и ждетдальнейших приказаний. Сварог сквозь зубы спросил Рошаля, зачем, Ловьяд забериего душу, тот сыграл общее построение.

– Я?.. – искренне изумился старший охранителькороны.

Вот такие пироги с котятами… Хренотень, мягко говоря,продолжалась. За пять минут опроса выяснилось, что сбор не играл ни дож, нивахтенные, ни бертольеры. Попахивало хорошо продуманным и организованнымсаботажем. И еще попахивало ощущением, будто кто-то, незваным пассажиромпроникший на броненосец, специально устроил беготню – чтоб расставленные повсем трюмам матросы не мешали чинить диверсию…