– Мне приходилось все это терпеть, – так же шепотом ответила я. – Его поцелуи, объятия… Потому что он угрожал мне, угрожал вам… Теперь я это могу сказать. Меня тошнило от всего этого, но страх был сильнее! Ведь Саммерс, он еще и сумасшедший. Помешался на своей умершей жене… Иногда даже называл меня ее именем. И только мысли о тебе спасали меня, заставляли не упасть духом, не сдаваться…

– Прости…– повторил Илья, обнимая меня крепче.

Увлеченные выяснением отношений, мы слишком поздно услышали топот лошадиных копыт. Я даже не успела отпрянуть от Ильи. А потом раздался выстрел, второй…

В первую секунду я даже не поняла, что произошло, только почувствовала, как ослабли объятия Ильи, а сам он обмяк в моих руках и стал оседать на землю… Попыталась его удержать, но рухнула вместе с ним на колени. Под моей ладонью, которая лежала на спине Ильи, стало растекаться что-то горячее и липкое… В нос ударил запах железа.

– Катя! – около меня оказался испуганный Карл Генрихович, я же только и могла, что открывать рот в немом крике.

А затем из-за деревьев вышел Саммерс и вся его команда.

– Ну что, голубки, попытка побега не удалась? – злорадно усмехнулся он и наставил на меня пистолет. В другой руке у Саммерса был один из наших фонарей, и его луч он направил прямо мне в лицо.

Люди за его спиной тоже приготовили оружие, но применять его не спешили, по-видимому, ожидая сигнала главаря. Лишь Кобб подошел к Карлу Генриховичу и тоже взял того на мушку.

В голове каруселью проносились тысячи слов, полных ненависти и самых дьявольских проклятий в адрес Саммерса. Но боль душила горло и сдавливала грудную клетку, не давая произнести и звука. Слезы сами потекли по щекам, и я подняла голову, взглянув на Саммерса. Наши взгляды встретились, и на миг мне показалось, что в его озверевших глазах промелькнуло что-то человеческое. Но это ощущение быстро прошло, а жесткий голос Саммерса развеял последние сомнения:

– Ты сейчас возвращаешься со мной в форт… А дружки твои остаются здесь, навсегда… Кобб об этом позаботится. Впрочем, один уже и так готов…– он пренебрежительно пнул Илью носком ботинка.

– Ральф…– удалось мне все-таки выдавить из себя.

Услышав свое имя, Саммерс странно дернулся и посмотрел на меня с неким испугом.

– Ральф…– хрипло повторила я. – Не надо… Погляди на меня внимательно… Я не твоя жена… Мне очень жаль, что она умерла… Но я не смогу ее тебе заменить… Потому что я – не она… Я не твоя Нора… И даже силой не смогу ею стать. У нас с тобой разные пути, Ральф… Ты еще найдешь свое счастье, но без меня. А мне надо домой… Помнишь, я ведь доверилась тебе, рассказав о доме?.. Отпусти меня… Отпусти нас… Прекрати эту бессмысленную войну с выдуманными врагами… Отпусти… нас…домой… Пожалуйста…

Пока я говорила все это, взгляд Саммерса менялся, а под конец его глаза странно заблестели. Неужели тоже слезы? Но в следующую секунду он стиснул зубы и, взведя курок, ткнул дулом револьвера меня прямо в лоб. Страшно уже не было. Вдруг стало все равно, и появилось глухое желание, чтобы все это поскорее закончилось. Именно поэтому я продолжала смотреть ему прямо в глаза, безразлично ожидая выстрела.

На скулах Саммерса заходили желваки, пистолет подрагивал, а пальцы никак не решались сделать последнее движение. А мы смотрели друг на друга, не отрываясь и ожидая, кто сдастся первым…

Глупо, как глупо все это, когда ты на пороге смерти…

И все-таки Саммерс не выдержал… Его рука дрогнула и безвольно повисла вдоль тела. Я же больше не чувствовала холод металла на коже, только вот облегчение не пришло…

– Уходим, – бросил Саммерс через плечо своим людям.

– То есть, Ральф? – подал голос недоумевающий Кобб. – А как же эти….

– Уходим, я сказал! – рявкнул Саммерс и, порывисто развернувшись, пошел от меня прочь.

– Чего стали? – окрикнул он еще раз своих замешкавшихся приятелей. – Поехали назад…

Его люди, потоптавшись еще пару секунд на месте, последовали за ним. Вскоре где-то в темноте леса раздалось конное ржание, а позже – стук удаляющихся копыт…

Время на осмысление пережитого не было. Я пришла в себя быстро и наклонилась к Илье, который до сих пор лежал у меня на коленях.

– Илья…– трясущимися пальцами провела по его лицу. – Илья, пожалуйста, ответь… Только не умирай, слышишь?.. Я не позволю тебе умереть снова… Я не смогу это пережить второй раз…

– Пульс есть, – только сейчас я вспомнила о Карле Генриховиче. Он сидел около меня и держал пальцы на шеи Ильи. – Но слабый… И раны, кажется, серьезные. Катя, у нас очень мало времени до открытия портала… Надо торопиться…

– Я не оставлю его здесь, – я отшатнулась от Карла Генриховича и крепче прижала к себе Илью.

– Я не говорил такого, Катенька, – старик поднялся на ноги. – Мы не оставим Илью здесь… Но надо спешить… Давайте попробуем перевязать его рану, хотя бы приостановим кровь, – он тут же стянул с себя рубашку и стал рвать ее на полосы.

Чтобы не терять ни минуты, я принялась помогать ему, а после мы вместе кое-как перетянули грудь Ильи. Я гнала от себя чудовищные мысли, заставляя не думать о самом страшном. Нет, нет… С моим Ильей такого не случится. Мой Илья будет жить… Я донесу его до портала на себе, а там… Я не знала, что ждет нас «там», но хотела верить, что что-то лучшее, чем здесь.

Но самой тащить Илью мне не пришлось, делали это вместе с Карлом Генриховичем, то менялись по очереди, то пытались нести одновременно… Я боялась, очень боялась, что Илья может не перенести такой тряски, а повязка на его груди продолжала набухать от крови…

Плохо помню, как мы оказались внутри Стоунхенджа… Я сразу же приникла к груди Ильи, пытаясь расслышать стук его сердца. Кажется, еще бьется, но редко, прерывисто, будто вот-вот решит сдаться… Но убедиться, так ли это, я не успела: засветился проход, и мы снова подхватили Илью на руки.

– Катя, я пойду с ним, – Карл Генрихович решительно пресек мои попытки зайти в портал с Ильей. – Ты можешь не удержать его… И иди первой, не волнуйся… Подстрахуешь на той стороне…

Они выпали из тоннеля через полминуты после меня, и я с облегчением кинулась к ним. Сразу же начала проверять, как Илья, как его пульс…

Перед глазами все поплыло, когда поняла, что ничего не слышу… Нигде не могу уловить биения: ни на запястье, ни на шее, ни в груди… Нет, нет, этого не может быть… Это слишком жестоко… Слишком неправильно… Я легла рядом с Ильей и взяла его руку в свою. Она показалась ужасно холодной…

Голова гудела, мысли путались, и я уже ни на что не реагировала… Кажется, где-то далеко, очень далеко Карл Генрихович звал меня по имени. Но я лишь равнодушно смотрела на расплывчатый диск луны. И даже не удивилась, когда его закрыла огромная тень, похожая на странную птицу.

«А птица ли это?..» – безразлично подумала я, прежде чем провалиться в спасительное небытие.