Если подобные астрологические выкладки кажутся вам слишком трудоемкими, то можно воспользоваться другими методами. Джон Вествик был с ними знаком. В той части трактата об альбионе, что почти полностью посвящена астрологии, его автор объясняет, как вычислить границы всех 12 домов с помощью этого инструмента. Взявшись переписывать трактат, Джон не смог устоять перед соблазном добавить пару строк от себя лично. Те же дома, пишет он, можно определить с помощью астролябии[351].

В распоряжении монахов, не питавших такого пристрастия к приборам, были и другие возможности. Проще всего было воспользоваться готовыми таблицами. Один монах из Тайнмута, живший несколько позже Джона, считал, видимо, что вычисления необходимо упростить. Он взял книгу, которую Джон принес с собой в северный приорат, и заполнил полдюжины ее драгоценных пустых страниц готовыми таблицами астрологических домов. Имея под рукой такую таблицу, можно было обойтись почти без расчетов: достаточно было определить границы одного дома, как правило, асцендентного – как в первых двух шагах алгоритма, которым пользовался Джон, а границы всех прочих домов попросту взять из таблицы[352].

Пользоваться таблицами домов нетрудно, но вот составлять их – дело непростое. И уж наверняка тайнмутские монахи в своих сырых, продуваемых всеми ветрами кельях не утруждали себя такими вычислениями. Начать с того, что упомянутая таблица и скопирована-то была со множеством ошибок. Переписчик посреди первой же страницы сдался и вынужден был начать с самого начала. На другой странице он случайно продублировал строку; там же, копируя колонку, он, видимо, отвлекся, совершенно запутался в последовательности чисел и заполнил ячейки цифрами, взятыми с потолка. Тот факт, что границы домов в таблице вычислены для широты Оксфорда – 51;50°, тоже свидетельствует о том, что составляли ее не в Тайнмуте. В заголовке таблицы ни слова об этой неточности, и узнать о ней можно лишь копнув исходные данные – так что монахи, видимо, ничего не подозревали. А может, они и не догадывались, насколько это важно. Не все были такими знатоками, как Джон.

Тем более удивительно, что как минимум один из тайнмутских монахов счел, что на такую таблицу домов не жаль потратить семь из пятидесяти чистых листов пергамента, подшитых к трактатам Ричарда Уоллингфордского о ректангулусе и альбионе. Таблицы домов существовали во множестве удобных в применении вариантов – оксфордский монах Николас Линн, например, включил одну такую в свой астрономический календарь. Они были так популярны прежде всего потому, что на основе домов строились чуть ли не все астрологические прогнозы. Абу Машар, как и большинство других астрологов, приписывал каждому из домов определенное значение. Второй дом, расположенный непосредственно за горизонтом, отвечал за здоровье, а пятый – за детей. Если во втором доме находится щедрый Юпитер, последствия для сферы финансов будут совершенно иными, чем если бы там пребывал Марс, который связывали с воровством и мошенничеством[353].

Так что астрология не ограничивалась прогнозами погоды, она претендовала на большее. Вы же помните, какие слухи ходили о Ричарде Уоллингфорде – будто он предсказал кончину своего предшественника на посту аббата Сент-Олбанса? Если, как все были уверены, планеты оказывают влияние на первичные элементы, тогда все из них состоящее будет этому влиянию подвержено. Все сущее здесь, на Земле, отзывается на движение небес – по крайней мере, до некоторой степени.

Мысль, что человек, состоящий из первичной материи, представляет собой Вселенную в миниатюре, ярче всего проявлялась в теории медицины. Каждой частью тела от головы до стоп управлял свой знак зодиака – от Овна до Рыб. «Доктор не может лечить, – писал Роберт Английский в своем комментарии к «Трактату о сфере» Сакробоско, – если ему неизвестна причина болезни. А причину эту невозможно определить, не понимая движения и положений небесных тел. Они – причина всех состояний всех вещей, что находятся здесь внизу». Такая теория помогала не только объяснить происхождение болезней. Предполагалось, что мудрый врач будет применять ее при планировании медицинского вмешательства любого рода, определяя самое подходящее время для лечения той или иной части тела[354].

Некоторые астрологи шли еще дальше. Если жизнью человека правят небеса, то момент рождения или зачатия приобретает ключевое значение. Натальные карты, повторяющие конфигурацию небес в момент рождения, могли многое поведать о человеке. Астрологи, практиковавшие «юдициарную», или предсказательную, астрологию, помогали клиенту сделать выбор или давали ответ на животрепещущие вопросы, отыскивая его в состоянии небес.

Однако представление, будто нашу судьбу можно предсказать по звездам, казалось противоречивым. Каким образом звезды могут ограничить свободу воли, дарованную человеку Богом? Современник Джона Вествика Джон Гауэр посчитал, что эта дилемма достойна освещения в поэме, написанной на среднеанглийском языке:

Землею, что под небесами,

И сущим всем на ней

(Так говорят ученые мужи)

Повелевает то, что наверху:

Тела, которые планетами зовутся.

Холодная иль теплая погода

И те события, что в мире происходят,

Которые считаем мы судьбою

Людских народов, –

Причиною всего движение светил.

Вот почему одни живут в богатстве,

Другим же бесконечно не везет

В любви, да и во всех других делах.

Стезя царей земных и царств

Во времена войны, а также мира

Подвержена влиянью этих звезд:

Так скажет вам любой натурфилософ,

Который с астрономией знаком.

Но богословы говорят иначе:

Мол, были б мы добрее и мудрее

И Богу бы желали угодить,

Не нужно было б нам бояться звезд[355].

Серьезные мыслители тоже уделяли этому вопросу немало внимания. Сам святой Августин признавал, что звезды влияют на множество земных явлений, от дождя до дождевого червя. Но с тем, что небесные тела могут воздействовать на мысли человека и на его свободную волю, он был категорически не согласен. В конце концов, подчеркивал Августин, разнополые двойняшки зачинаются в один и тот же миг, в одном и том же месте и под теми же звездами. Если звезды недостаточно сильны, чтобы определить хотя бы такую базовую физическую характеристику, как пол близнецов, спрашивал он скептически, как же они могут повлиять на их жизненные выборы? При этом современников Августина не смущала астрологическая символика христианских проповедей. Они представляли себе священный цикл, начинающийся с Овна, агнца Божия, и заканчивающийся Рыбами, теми самыми двумя рыбами, что символизируют два народа: иудеев и язычников, обретших новую жизнь при крещении водой[356]. Астрология, даже если опустить предсказание будущего, могла помочь осмыслению Вселенной, где все чудесным образом взаимосвязано.

Корифей теологии более позднего времени, Фома Аквинский, придерживался несколько иного взгляда. Как и Августин, он верил, что засуху или дождь можно предсказать, наблюдая за звездами, и в то же время признавал, что пытаться проникнуть в будущее и предсказать поступки человека – суеверие и даже дьявольщина. Однако и тут присутствовала неопределенность. Если, писал Фома, небесные тела влияют на тела людские, а воля человека подчиняется нуждам и желаниям тела, получается, небеса способны воздействовать на мысли и поведение людей. Если я ворчу, когда голоден, то, вероятно, потому, что первичные элементы под влиянием звезд подчинили себе мою свободную волю[357].

Такие аргументы не впечатлили епископа Парижа Этьена Тампье. В числе 219 философских утверждений, осужденных им в 1277 году, был и ряд астрологических идей, в том числе предположение, что болезнь и здравие, жизнь и смерть раздаются по указке звезд или что свободная воля человека подчиняется власти небесных тел. Но самым сокрушительным для астрологии стало осуждение постулата, гласившего (в формулировке Тампье), что состояние небес и, соответственно, их воздействие повторяются каждые 36 000 лет. Что ни говори, а 36 000 лет – это явно намного больше, чем могут охватить исторические записи, так что никто не может узнать, что случится в следующий раз, когда небеса вернутся к такому же состоянию. Николай Орем, работавший в Париже в 1360-е годы, разбил это представление в пух и прах. В трактате, направленном против «астрологов, которые считают себя умными людьми, но выходят