— Тогда позовите их, — решила я, — познакомимся!

Хозяин кафе ушел и вскоре вернулся с румяной молодой женщиной в кокетливом чепчике и мрачного вида мужчиной лет на десять ее старше.

Повар мне сразу понравился – он был немногословен и сразу спросил о предпочтениях в еде и приправах. Его супруга мне показалась легкомысленной, но потом я заметила, как она смотрит на своего мужа, и я решила, что стоит их нанять. Мы в Лиме ненадолго, если молодка начнет строить Себастьяну глазки, я ее быстро уволю!

Договорившись обо всем, я отправила повара на рынок – купить еды на день-два, а молодую женщину увела с собой в особняк – уборка во флигеле не помешает.

Уже к полудню комнаты блестели чистотой и вкусно пахли воском и лимоном, а с кухни доносился дразнящий запах еды. Пока Лира порхала по комнатам с тряпками, я спросила ее, почему же дядюшка не нашел для них работы в своем кафе?

Оказалось, все дело в муже Лиры. Наш повар не приглянулся семье Лиры – и возрастом, и профессией, и статью.

— Профессией?

— Он моряк, миледи. Отслужил в королевском флоте десять лет. Был ранен, долго лечился и от скуки начал читать книгу для молодых хозяек. Стало интересно, выучился на повара.

Я похвалила и новую горничную, и ее мужа – непросто менять свою жизнь.

— Мы сюда к дяде переехали из Каде, — сказала девушка, ловко вычищая золу из камина. — Думали, у него работа найдется. Да жена дядюшки против была. Ей Морт не понравился.

— Имя мрачное, — хмыкнула я, — но если судить по запаху из кухни, готовить ваш муж умеет.

— И очень вкусно! — заверила меня Лира.

Ланч поразил нас не только вкусом и качеством еды, но и красивой подачей. Когда мы высказали свое восхищение, повар сказал, что учился у личного повара адмирала Ваунта, а тому доводилось готовить для самого короля!

Мы прониклись и еще раз похвалили все приготовленные блюда.

После трапезы Себастьян вновь занялся переводами, а я сидела рядом и рисовала виньетки. Но мои глаза то и дело упирались в упавшую на висок темную прядь его волос, или отмечали длину ресниц, напряженную жилку на шее, или его музыкальные пальцы, порхающие над бумагой.

Заметив, что третий раз рисую лирического героя похожим на мистера Трэвиса, я извинилась, убрала бумаги и ушла в спальню – переждать жару с компрессом на лбу. Жаль, нельзя положить компресс на сердце!

***

Итан Брейди устал от столицы. Во всяком случае, именно так он объяснил капитану Грею. Тот хмыкнул – за все свои тридцать с хвостиком лет Брейди никогда не покидал столицу. Даже в пригородах бывал не часто и исключительно по делам службы.

— Появилось интересное дело? — спросил барон, перебирая бумаги на столе. — Ладно, понял, молчу. Отпуск так отпуск. Все когда-нибудь случается впервые. Подойди к секретарю, заполни заявление и забери подорожную и кошелек.

Итан только кивнул. Полицейская подорожная позволяла останавливаться в недорогих казенных трактирах, получать там миску супа и кружку эля в сутки. И это уже было неплохо, потому как сыщик собирался навестить герцога Дерринжера в изгнании. А поездка на юг, да в сезон, обходится недешево.

Поезд, билет второго класса, однообразные пейзажи за окном, и вот наконец Форш – скромный прибрежный городок, славный лишь тем, что двадцать лет назад нынешний король встречал здесь свою невесту.

Сыщик выпал на перрон, помятый, вспотевший, утомленный длительной поездкой и потому злой. Конечно, ехать прямо к герцогу – глупость, но как же хотелось заявиться к желчному старику в таком виде и доложить о том, что графиня Верден, скорее всего, жива… Увы, даже опальный герцог способен раздавить обычного жителя столицы, как муху. Поэтому Брейди, мрачно взирая на мир, дошел до стоянки извозчиков и выбрал того, который выглядел менее пройдошистым.

— Куда изволите, ваша милость?

— Тихая чистая гостиница, — буркнул Итан, — чтобы помыться, выспаться и поесть горячего.

— Тогда к тетушке Танашши вам надо, — решил возница, направляя лошадей.

Дорога была относительно ровной, но ехать приходилось шагом – от вокзала в этот час отъезжало множество экипажей. Согревшись на весеннем солнышке, сыщик неожиданно повеселел и решил расспросить извозчика о новостях. Тот охотно поддержал разговор. Поведал о живущем в “Птичьем гнезде” герцоге, о грядущих свадьбах дочерей мэра, о… Что-то заставило сыщика насторожиться.

— Повтори-ка, что ты сейчас сказал, — потребовал он.

— А, так леди Бристоль уехала. Очень жаль. Милая была леди, ездила много и часто мою пролетку брала. Говорят, это она дочкам мэра женихов нашла.

От подробностей Брейди отмахнулся. Леди Бристоль. Так звали бабушку леди Верден. Ту самую леди, что работала на Корону. Итан вынул свой блокнот, пролистал и нашел страничку с выписанными данными усопшей. Она была вдовой. Единственная дочь вышла замуж за адмирала Дэшвуда, родила внучку и умерла родами. У мужа не было братьев и прочих родственников мужского пола. Значит, фамилия прервалась? Тогда откуда взялась леди Бристоль в Форше?

— Стой, дружок, — Брейди понял, что они приехали, и бросил вознице крупный серебряник, — расскажи-ка мне про эту леди. Она, должно быть, почтенная мать семейства?

— Нет, сударь, леди Бристоль вдова. Не юна, но очень хорошенькая. Волосы светлые, этак с серебром, глаза карие, как вишни. Жила у вдовицы одной, в хорошем доме.

— Одна жила? Или с детьми? — напрягся Итан.

— С племянником.

— Сейчас племянники такие бывают! — с неприличным намеком заявил Брейди.

— Что вы, сударь! — обиделся возница. — Никто про леди Бристоль и слова дурного не сказал! Мистер Трэвис – родственник ее мужа. Тихий человек, задумчивый, всюду с книжкой ходил, как пастор какой.

У Итана кольнуло висок. Парнишка, умерший от кровотечения рядом с графиней. В показаниях стражников упоминались ряса и семинария…

— Поначалу-то многие дурное думали, — все еще возмущенно говорил возница. — К нам частенько дамы приезжают от мужей отдохнуть. Ну да приезжие – они приезжие и есть. А эта леди с племянником разные опочивальни имела и спала всегда одна. По ночам, говорят, кричала шибко, так что и слуги все просыпались. Потом, правда, доктор наш стал ее лечить, и прошло.

— Хороший доктор-то? — подыграл сыщик.

— Хороший! — закивал извозчик. — Док Смолетт дамочек лечить не любит. Он когда-то