ситуацию в красках: Никиту завлекла девица сомнительного поведения, без жилья, без работы, зато с кучей проблем. Со стороны ситуация действительно выглядит именно так. Никита чуть насмешливо прищурился.

— Эль, ты серьёзно думаешь, что я буду спрашивать разрешения у родственников, чтобы привести девушку к себе домой? Я — эгоист, они давно в курсе. Свою жизнь строю сам, ни с чьим мнением не считаюсь, ценных советов не слушаю. Меня мало волнует, кто что подумает или скажет. Мне нравится, когда ты рядом. И, кстати, мне будет спокойнее, если будешь у меня под присмотром, — серьёзно добавил он. — Я ещё не знаю, кому, кроме Генки, проигрался Сокольников, но почти уверен, что, если ты будешь жить со мной, никаких претензий к тебе не будет. А если вдруг появятся, я быстро смогу принять меры. Вопрос закрыт и больше не обсуждается: я завтра отвезу тебя к себе.

— Ты понимаешь, что это выглядит… Слишком серьёзно? — осторожно спросила я.

— И что тебя смущает? — он внимательно посмотрел на меня.

— Боюсь привязаться больше, чем нужно, — честно ответила я.

— А ты не бойся, — Никита неспешно провел рукой по моим волосам. — И вообще расслабься, а то ты всё утро как натянутая струна. Ещё и с завтрака сбежала, — он хмыкнул.

— Удачно сбежала, между прочим. Узнала, что Сокольников может появиться в городе, и натравила на него тетушку.

Взгляд Никиты тут же стал жёстким, деловым.

— Так, — протянул он. — А теперь подробно.

Рассказывать пришлось с мельчайшими подробностями. Никита слушал, задумчиво барабаня пальцами по моему бедру.

— Пришли мне сообщением телефон этой Нади и тот, что тебе дали в полиции, — приказал он. — Думаю, я решу проблему быстрее, чем тётушка Николая.

Не знаю, кому Никита сделал два звонка, называл он этих людей просто по именам. Обоим коротко описал ситуацию, сказал, что заинтересован в деле лично, и переслал телефоны.

— Я с ним не играл, — ответил он на какую-то реплику. — И я понимаю, что денег у него нет… Не играл, говорю, — Никита рассмеялся. — Ты ещё школьные годы вспомни!

Я мысленно встала в охотничьи стойку. Никита — игрок? Наверное я уже ничему не удивлюсь в этой жизни.

— Ну, с чего напряглась? — Никита потряс меня за плечо.

— Ты играешь? — прямо спросила я.

Он понимающе улыбнулся.

— Бывает. Эль, я патологически не азартен. Иногда для дела нужно пообщаться в неформальной обстановке, и я могу сесть за карточный стол с нужными людьми, чётко зная, какую сумму готов проиграть в случае неудачи. Уж дом, предприятие и, тем более, девушку я как ставку не рассматриваю. Кстати, раз об этом зашла речь, свой стартовый капитал на начало дела и свою первую машину я выиграл. Я ещё студентом был. Почитал об алгоритмах работы игровых автоматов — их тогда никто не запрещал, наоборот, активно рекламировали, — понаблюдал, проанализировал. Щипал их осторожно, в разных заведениях, чтобы не привлекать внимания, иногда специально в область выезжал погастролировать. Намечал заранее, сколько могу проиграть. Если за это время видел, что алгоритм не срабатывает, — уходил. Я и от отцовских денег отказывался, но он для меня все равно счёт открыл. Сказал, пусть лежат для внуков. В общем, у меня начало карьеры было на игре завязано. А потом Генка сорвался. Посмотрел на меня, показалось, что всё легко и просто, захотел так же по деньгам ни от кого не зависеть. Только Генка оказался слишком азартным. Родители до сих пор меня винят в том, что пример ему подал. Можно подумать, я его не отговаривал. Для игры нервы нужны стальные, трезвый расчёт, холодная голова. А Генку ты сама видела, его близко нельзя подпускать ни к автоматам, ни к карточному столу. Он разве что с желторотиком вроде Сокольникова может играть. Антон тоже этот мой пример видел, но не пошёл же. Сам сказал: у меня так не получится. Дианка вообще игроков воспринимает как ненормальных. Кирилл, насмотревшись на Генку, никаких азартных игр не приемлет.

То, что рассказывал Никита, было понятно. Я могла представить его лет семнадцать-двадцать назад, хладнокровно высчитывающего, в какой момент может сработать алгоритм у «однорукого бандита» и пойти выигрыш. И то, что старался не обратить на себя внимание и не примелькаться — тоже понятно. В конце лихих девяностых слишком умного студента могли приметить и сильно испортить ему здоровье.

Геннадий — другой. Менее продуманный, слишком азартный и при этом завистливый. У него зависть прорывалась и в словах, и во взглядах. «Весь в белом… Гордость семьи… Наш успешный Никита». Господи, чего ему не хватало? Дом был, бизнес — тоже. Неужели так хотелось превзойти слишком удачливого брата? Но Никита же не просто удачливый, он работает, как мало кто другой. Просто Гена предпочитает этого не замечать.

Оба в ранней молодости пытались поймать сказочную удачу, «золотую рыбку». Только Никита скрупулезно изучал повадки этой рыбки, прежде чем закинуть удочку, и после нескольких выполненных желаний честно отпустил её на волю. А Гена пытался ловить её руками и, видимо, хотел бы существовать всю жизнь за её счёт.

— А от отцовских денег ты отказывался, чтобы ни от кого не зависеть? — спросила я.

— Именно. Мне не могут высказать, что я имею все только благодаря его щедрости, — Никита с интересом посмотрел на меня. — Иногда мне кажется, что ты слишком хорошо меня понимаешь для такого короткого знакомства.

Мне тоже так кажется. А ещё я понимаю, что Никита не привык перед кем-то раскрываться. То, что он вообще рассказал мне о своих играх, это огромный сдвиг в отношениях.

— А тебя это пугает? — я ответила ему внимательным взглядом.

— Наоборот, — Никита прижал меня к себе покрепче. — Очень привлекает. А то, что привлекает, я обычно хочу получить в безраздельное пользование. Я же собственник. Так что поселю тебя у себя, и работать ты тоже будешь со мной.

Ничего себе! Для Никиты это почти объяснение в любви: хочу и никуда не отпущу. Ещё неделю назад такая позиция вызвала бы у меня стойкое отторжение. Сейчас я слушаю Никиту в удовольствием. Я никогда раньше не чувствовала себя защищённой. А теперь понимаю, за «своё» Никита порвёт любого, решит все проблемы. Только вот работать с ним, чувствую, будет то ещё удовольствие, там поблажек не жди.

— А пошли погуляем, — вдруг предложил Никита. — Вдвоём.

Станицу и окрестности он знал прекрасно. Мы посидели в обнимку на местном пляже на давно поваленном толстом дереве, глядя на тихое течение реки. Прошлись по улицам, Никита показывал домики, сохранившиеся с девятнадцатого века, с памятными дощечками. Дом казачьего