От суммы, которую он назвал, у меня глаза на лоб полезли. Одно могу сказать, квартира Людмилы Георгиевны никак не спасла бы положение Геннадия, даже если бы он мог продать мое съёмное жильё. Я торопливо уткнулась в телефон.

— Возьми кредит под бизнес или под дом, — спокойно посоветовал Никита. — Я уже говорил, что не дам ни рубля за твои карточные долги. Сам проиграл — сам расплачивайся.

— Кредит я сейчас не вытяну. Думаю, ты все же мне поможешь, — очень спокойно проговорил Гена. — Ты слишком привык жить для себя, а свыше сказано, что надо помогать ближним.

Я чуть не фыркнула. Какая прелесть! Может, Геннадий сейчас ещё и Евангелие дословно процитирует? Я бы этому не удивилась. Люди вообще любят вспоминать священные книги, когда хотят использовать кого-то в своих интересах. У моих родителей, например, любимая цитата: "Почитай родителей твоих". И сильно подозреваю, что кроме этой заповеди они мало что могли бы вспомнить из Библии. Кстати, что-то я не припомню, чтобы они так уж почитали моих дедушек и бабушек, но это уже так, к слову. Вот и Гена выучил подходящее изречение. Вернее, даже не выучил, а очень вольно пересказал. Похоже, «ближний» не в курсе, что Никита действительно помогает, но именно тем, кому действительно нужна помощь.

— Я об этом слышал, — в голосе Никиты прозвучала откровенная ирония. — Подай пример закоренелому эгоисту, расскажи, кому и чем ты помогаешь.

— Я сейчас никому помочь не могу, — без малейшей доли смущения заявил его брат. — А ты можешь. Вот, например, ты знаешь, что с Эли могут потребовать долги Сокольникова?

Я резко села, откинув в сторону на большой кровати ненужный телефон. Шутки в сторону. Раз уж речь зашла обо мне, я поучаствую в этой беседе.

— Геннадий, я очень благодарна за заботу, — в моем голосе переливался и бурлил яд. — Но в полиции уже лежит моё заявление на Николая Сокольникова. И у меня есть куда позвонить, если ко мне явятся с требованиями оплатить долги парня, который мне не муж, не жених и не родственник.

— Ну вот, — Никита безмятежно улыбнулся, — Эля сама тебе ответила. Не беспокойся за неё. Если будет нужно, я подключу к этому вопросу кое-кого из серьёзных людей и, разумеется, решу проблему. Но сомневаюсь, что такая проблема возникнет.

— А если девушка напишет заявление в полицию и на тебя? — очень спокойно продолжал Гена. — Ты взломал дверь в её съемное жилье, угрозами и шантажом принудил хорошую порядочную девочку к сожительству, пытался заняться сутенерством и подложить её под своего приятеля. Как думаешь, сумеешь отмазаться от таких обвинений? Свидетели есть, доказательства тоже найдутся, — с благожелательной улыбкой чётко выговаривал он. — А может, и изнасилование имело место? Наверняка, имело, а это точно статья и реальный срок. Даже если отмажешься, потратишь гораздо больше, чем это возможно здесь и сейчас. Правда, я могу по-родственному забыть об этой истории, и Эля, возможно, забудет, хотя у неё на всю жизнь останется психологическая травма. Эля, во сколько вы оцените моральный ущерб? Какая сумма вам нужна, чтобы вы не написали заявление на Никиту Александровича и простили ему эту крайне неприятную историю?

Я слушала с возрастающим отвращением. Сколько же у этого гада в запасе схем шантажа? Зашёл сразу с козырей: угроза нешуточная, и Никите было бы что терять. Как минимум, репутацию, а максимум — свободу на несколько лет. И ведь схема вполне могла бы сработать, окажись на моем месте девушка с более гибкими принципами. Да уж, шеф, братца ты недооценил!

— Не стесняйтесь, назовите свою цену, — продолжал Геннадий. — У вас, насколько я понимаю, нет своего жилья. Эту проблему вполне можно было бы решить.

Лицо Никиты не выражало ни одной эмоции, как будто окаменело. Неужели думает, что я могла бы перейти на сторону Гены? Или оценивает, какой мразью оказался его родной брат? В любом случае, сейчас оба ждут моей реакции, и я не хочу держать паузу.

— Ну что вы, Геннадий? Какой взлом? Какое изнасилование? — мягко заговорила я. — Никита дверь квартиры не взламывал, а открыл ключами, которые вы же ему и подарили. Мы с ним замечательно провели время по полному согласию, этому тоже есть свидетели, и их много. Нас видели вдвоём соседи на съёмной квартире, вахтер на заводе, полицейские, приехавшие на мой вызов, Диана с Антоном, в конце концов. Все могут подтвердить, что я не пыталась звать на помощь и никакого недовольства присутствием Никиты не проявляла. Сутенерства тем более не было, Антон проводил время с любимой невестой и очень удивился бы, если бы Никита предложил ему что-то в этом духе. Так что вы напрасно за меня беспокоитесь. Всё было совсем не так, как вам кажется.

— Ну что же, значит, я ошибся и всё было по-другому, — неунывающим тоном подхватил Гена, снова поворачиваясь к Никите. — Ты попросил меня подыскать девицу без комплексов, но с подвешенным языком и хорошими актерскими задатками, и решил с её помощью поссорить беременную сестру с женихом, которого считал не подходящим. Ты же тот ещё сноб, тебе в родственники только состоятельных людей подавай. Я грешным делом подсказал тебе, где искать подходящую девушку, правда, не понял сначала, зачем она тебе нужна. Подумал, что просто хочешь прихватить с собой симпатичную девчонку, с которой по ночам не будет скучно, а днем перед сестрой и другом не стыдно. А потом ты мне сообщение прислал, оно у меня даже в телефоне осталось. «Эля попробует отбить Антона, хотя не уверен, что получится».

Я хмуро оценивала новую версию событий. Похоже на то, что предсказывал Никита. И я не сомневаюсь, что у Гены повернётся язык рассказать об этом Диане и показать сообщение в телефоне. Я даже представляю, каким печальным, проникновенным тоном этот аферист будет рассказывать свою версию событий.

Никита снова обрёл вид вежливого заинтересованного слушателя.

— Насколько я понял, у Эли большие финансовые трудности, — сочувственно продолжал Гена, ненадолго переводя на меня фальшиво-понимающий взгляд. — Так что за умеренную, по твоим меркам, сумму девушка согласилась и спать с тобой всю эту неделю, и попробовать заинтересовать собой Антона. Я не могу осуждать бедную девочку, — он тяжело вздохнул. — Поддержки у неё никакой, да ещё и кредит на неё повесили в сто пятьдесят тысяч. И за квартиру Эля должна, хозяйка выгнать может, и парень, с которым она жила, сбежал из города, оставив долги. В общем, для Эли это предложение было выходом из всех проблем. Или не из всех? — он прищурился. —