На следующий день я поехала к Уманскому: хотелось простосменить обстановку, находиться в квартире, где недавно произошло убийство, былотяжело. Уманский о смерти Музы, конечно, знал, но мы мало говорили об этом, мывообще в тот раз говорили немного, молча пили чай, потом обсуждали предстоящиепохороны. Он, конечно, предложил свою помощь.

– Что вы думаете о случившемся? – не выдержав, прямоспросила я.

Геннадий Сергеевич пожал плечами.

– Не знаю. Возможно, это действительно ограбление… хотятвоя мачеха из тех людей, кто запросто ввязывается в любую аферу.

– Аферу? – нахмурилась я.

– Ей ведь нужны были деньги, и в своих желаниях онамогла зайти слишком далеко.

К примеру, начала шантажировать кого-то.

– Вам что-нибудь известно или это просто догадки?

– Конечно, догадки, – вздохнул он.

А я ощутила укол в сердце, потому что вспомнила случайноподслушанную фразу, когда Муза беседовала в кабинете отца с Максимом: «И сколькоя получу за это?» Мысль о таинственной папке, конечно, тоже пришла в голову.Неужто Муза шантажировала Макса? Но при чем здесь он, раз с отцом они были лишьприятелями и не имели никаких общих дел? А если мне известно далеко не все?Было над чем ломать голову.

– Геннадий Сергеевич, – решилась я. – Мне звонилчеловек, который назвался моим ангелом-хранителем. Как вы думаете, отец могпопросить кого-то…

Конечно, Уманский поначалу ничего не понял, пришлось емурассказать о встрече в Италии.

– Ты говорила об этом в милиции? – нахмурился он.

– Я пыталась, но меня даже слушать не стали, – ответилая, немного слукавив, слушать меня перестали, когда я завела речь о письмах, такчто до своего итальянского приключения я так и не дошла.

– Даже не знаю, что тебе сказать, – помрачнел он ещебольше. – Возможно, твой отец действительно чего-то опасался… Мне все это ненравится. Тебе надо уехать.

– Куда, если он и в Италии ходил за мной следом.

– Я сам поговорю со следователем, – кивнул он.

– Нет. Наверное, зря я вам об этом сказала. Если этодействительно мой отец приставил его ко мне, в конце концов, должен он себякак-то проявить. Мне кажется, этот тип совершенно неопасен, даже наоборот.Обещайте, что никому не расскажете о нашем разговоре.

– Мне это не нравится, – повторил Уманский, но все-такипообещал.

Я простилась с ним и, уже сидя в автобусе, вдруг вспомнила одетективе, которого наняла Муза. Ну конечно. Ему что-нибудь да известно о ееделах, по крайней мере, если я найду его, станет ясно, с какой целью она к немуобратилась. Первой мыслью было немедленно сообщить о нем милиции. Мысль вполнездравая, но надолго не задержалась. Они-то, может, и узнают, но вряд лирасскажут мне. Однако как найти этого детектива? Его номер телефона, вполневозможно, есть в мобильном Музы. Тогда о нем в милиции уже знают. Это если оназаписала – «детектив», такое следователь не пропустит. А если там лишь фамилия,обратят ли на нее внимание? Я вообще не помнила, чтобы они интересовалисьмобильным Музы. Если детектив узнает об убийстве, может, и сам позвонит.

Я заторопилась домой, теперь все мои мысли были только отом, как его найти, и беспокойство росло: вдруг именно сейчас он звонит? Максили Янка ответят, он испугается и… Если он законопослушный человек, узнав обубийстве клиентки, сразу же обратится в милицию, но мне необходимо поговорить сним самой.

В общем, я довела себя до весьма нервозного состояния, горяжеланием поскорее взять в руки мобильный Музы. Вошла в квартиру и услышала, какЯнка зовет с кухни:

– Жанна, это ты?

Они с Максом обедали, бледное лицо Янки, заметно похудевшее,выглядело утомленным и несчастным.

– Макс хочет, чтобы мы жили у него, – сказала она.

– Я думаю, эта квартира не лучшее для вас место, –кивнул он.

– У нас есть бабушкина квартира, – нахмурилась я.

– Конечно, но мне будет спокойнее, да и вам тоже, когдав доме есть мужчины. Сейчас мне придется ненадолго уехать, надо решить вопросы,связанные с похоронами.

– Мы… – начала я, но он меня перебил:

– Я сам всем займусь. Я просто обязан это сделать. Радибога, не возражай. Сейчас позвоню Карлу… – Он стал звонить, а я спросила Янкутихо:

– Где мобильный Музы?

– В ее спальне. А что? – насторожилась она.

– Хочу взглянуть, кому она звонила в последнее время.

– Жанна, – Янка схватила меня за руку, – не вмешивайся,пусть убийцу менты ищут. Ты все равно ничего не сделаешь, а… у меня же, крометебя, теперь нет никого.

Она прижалась ко мне, всхлипывая, а я сказала:

– Просто я хочу помочь следствию. И ни во что я невмешиваюсь, честно.

Я выскользнула из кухни. Макс, звонивший из холла, проводилменя настороженным взглядом, я вошла в спальню Музы и заперлась на ключ, желаяизбавить себя от неожиданностей, схватила ее мобильный и открыла телефоннуюкнижку.

Тут же мне стало ясно: если детектив занесен просто подсвоей фамилией без обозначения рода деятельности, на поиски уйдет очень многовремени, знакомства у Музы были весьма обширные. Какие-то имена были мнеизвестны, но большинство нет. А ведь придется еще обзванивать всех этих людей.Я удрученно потерла нос и решила все-таки просмотреть телефонную книжку доконца. Появилась начальная буква «д», но слова «детектив» я не увидела ипродолжила смотреть дальше, дошла до буквы «м», появилось очередное имя надисплее, и я прочитала: «Мегрэ». Как видно. Муза особенной изобретательностьюне отличалась. Интересно, милицейские обратили внимание на эту запись или нет?Я проверила звонки Музы, входящие и исходящие, и убедилась, что в последниепару дней ни она Мегрэ, ни он ей ни разу не звонил. Глубоко вздохнув, я набралаего номер и стала ждать.

– Слушаю, – неохотно сказал мужской голос.

– Здравствуйте, – поздоровалась я.

– Здравствуйте, – теперь в голосе слышалось недоумение,– С кем я разговариваю?

– Я падчерица Музы Павловны. Вы ведь с ней знакомы?

– А в чем, собственно, дело?

– Мне бы не хотелось говорить об этом по телефону. Мымогли бы встретиться?

Разумеется, я вам оплачу потраченное время.

– Мне платят за работу, – буркнул он. – Я бы все-такихотел знать, в чем, собственно, дело?