Конференция начинается в три, поэтому в час пятнадцать нам огромного труда стоит слезть с кровати. С идеально застеленной кровати, не считая очертания наших силуэтов на покрывале.

Весь день после завтрака мы провели в номере. Ничего такого, просто валялись и смотрели фильмы. Он гладил мои волосы, изредка легко касаясь шеи, а я водила пальцами по его руке. Лишь пару раз мы сменили позу на аналогичную и продолжили. Мы много молчали, много наслаждались, много чувствовали.

И я успокоилась. Дыхание стало ровным, мысли перестали клубиться и даже выступление с докладом перед важными профессорами больше не казалось устрашающим. Волнительным? Ага. Но не устрашающим.

В половину третьего в дверь постучали. Отворив, улыбаюсь, и поворачиваюсь спиной. Он не спрашивает, молча застегивает на мне юбку-карандаш и оставляет поцелуй за ушком. Я смущаюсь — приятно. Обуваю классические черные лодочки и поправляю ворот белой рубашки. Высокий хвост, серьги-гвоздики — всё это для меня привычно, но в его глазах я вижу изменение. Мне нравится ему нравиться.

Беру папку с докладом и принимаю протянутую руку.

Захлопнувшаяся за нашими спинами дверь побуждает меня отстраниться.

— Студенты. — шепчу, — Все уже приехали.

— Просто дай мне руку, Таисия. Чтобы поплыть, нужно нырнуть.

— Ты ведь знаешь, я не могу…

— Хотя бы ножки намочи! — подмигивает, и кладет мою ладонь себе на локоть.

В зал входим под басистую речь статного мужчины. Он рассказывает, как рад и счастлив лицезреть толпу самых-самых и находиться среди этой самой толпы.

Усевшись, продолжаем внимать. Под скромные аплодисменты, которые должны были быть бурными он садиться в центре и кивает Марку.

Я выступаю третьей. Говорю четко и слаженно, ориентируюсь в теме хорошо, поэтому, когда из зала задают вопрос, отвечаю уверенно. Украдкой провожу взглядом по статному профессору, который приветствовал нас речью в начале, он глядит на меня с прищуром.

Звучат аплодисменты. Я киваю в знак благодарности, забираю бумаги и шагаю к своему месту. Смотрю на Марка только сейчас, потому что боялась сбиться. Он широко улыбается. Встает, пожимает мою руку, и тихо шепчет на ухо:

— Я очень горд тобой, Таисия.

И в этот момент я счастлива. Смотрю в глаза, держу за руку и чувствую нахлынувшие слезы. Марк замечает, усаживает меня, мягко отпустив мою ладонь, но смотреть не перестает. И он озвучивает эмоцию, что выдают его глаза, а после вторят губы:

— Восхищаюсь.

Слезинка все же спрыгивает с глаз на щеку, но я продолжаю смотреть и улыбаться. Ровно до тех пор, пока снова не звучат аплодисменты, что приветствуют выходящего на сцену студента.

Обращаю внимание на людей, механически начинаю хлопать с ними в такт и понимаю, что наша вечность на самом деле длилась полторы минуты от силы и никто не заметил. Почти никто. Статный мужчина, тот самый, смотрит с нескрываемым любопытством переводя взгляд с меня на Марка. Заметил ли Марк? Думаю, да, но наверняка узнаю позже. Акцентирую внимание на сцене и изо всех сил увлекаюсь процессом. Лишь бы усидеть до конца.

После конференции небольшой фуршет. Мы присутствуем. Я разговариваю со студентами, а Марк с преподавателями. Конечно, я не его девушка, чтобы подойти и поцеловав в щеку, томно прошептать: «Милый, я так устала, пойдем в номер». Но заметив рядом с Марком эффектную брюнетку, очень хочется.

Марк вежлив и галантен. Подает брюнетке шампанское, не снимает с локтя её руку, когда она, остановившись и смущенно улыбаясь поправляет туфлю. Они стоят вдвоем и мило улыбаются, и наверное, я слишком пристально смотрю, если он оборачивается и долго смотрит в ответ. Девушка кладет руку ему на плечо, привлекая внимание снова.

Ну всё.

Я правда не знаю, что тогда на меня нашло и откуда вообще взялась эта идея. Но тогда мне казалось… Мне, наверное, ничего не казалось. В тот не частый раз, не считая Австрию и Марка у меня дома с галстуком, тогда я делала то, что хотела.

Бокал, будто случайно выскальзывает из моей ладони.

— Простите, — говорю громко и уверенно.

— С Вами всё в порядке? — спрашивает тот самый статный дядечка, Валентин Вячеславович.

— Да, конечно. Наверное, немного переволновалась после доклада. Если Вы позволите, я бы поднялась к себе, — лгу и чувствую, как краснею.

— Конечно, всего доброго.

Прощаюсь с некоторыми студентами и осторожно смотрю в сторону своего преподавателя. Брюнетка рядом, но Марк, приподняв бровь неотрывно смотрит на меня.

Догадался. Ну и пусть.

Разворачиваюсь и, надеюсь, эффектной походкой иду к лифтам. И когда он уже готов закрыться:

— Даже не думал, что ты такая ревнивая, Вишня, — говорит Марк и после того, как двери закрываются, впивается в мои губы поцелуем.

Как отрываемся друг от друга не знаю. Но всё, чего мне так хотелось — это его и убить. Быстро, очень быстро идем по коридору и когда Марк открывает дверь своего номера, просто впихивает меня внутрь.

Нам обоим нужно это.

— Я так соскучилась, — признаюсь, когда Марк срывает с меня юбку.

— А я-то как соскучился, Вишня. Прости, моя девочка, не могу больше сдерживаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Самолёт несёт нас обратно в Киев. Домой. Только теперь неизвестно, где мой дом. Возвращаться в квартиру, снятую родителями опасно и рискованно, так что я снова буду гостить у Марка.

Едва войдя на порог, ощущаю вселенскую усталость, хотя стрелка часов едва ли перевалила за четыре часа дня. Но отдыхать рано, есть один нерешенный вопрос. Слишком важный, чтобы его откладывать.

— Марк, я хотела бы поговорить с тобой, — произношу ровным голосом, хотя неимоверно волнуюсь.

— Готова всё-таки?

— Не уверена буду ли вообще готова узнать мерзости про свою семью, но то, что мне знать надо — это точно.

— Хорошо, — говорит после долгой паузы.

Смотрит, словно сканируя на готовность. Да не готова я, не готова! Но знать должна!