Мисс Флосси вздохнула и огорченно мотнула головой,совершенно не замечая длинных распущенных, цвета красного дерева волос ледиКоллингвуд.

– Понимаете, блондинки приводят всех в неистовый восторг. –Ее птичьи глазки уставились на Чарльза. – Ты помнишь лорда Хориби в молодости?Я считала, что он самый красивый мужчина на свете. У него были рыжие волосы иотменные манеры. А его брат отличался таким низеньким росточком…

И так она продолжала без умолку говорить, перескакивая стемы на тему, как птичка с ветки на ветку.

Виктория оглядела парк и откинулась на спинку сиденья воткрытом экипаже, блаженно закрыв глаза.

– Как покойно здесь, – сказала она, обращаясь к Кэролайн, –и как любезно с твоей стороны столько вечеров брать меня с собой на прогулки попарку.

– А что ты изучала, когда я приехала за тобой?

– Правила этикета при обращении к пэрам и их женам.

– И ты разобралась?

– Естественно, – отвечала девушка, подавив желаниезасмеяться, что выглядело бы неуважительно по отношению к подруге. – Все, чтонужно знать, – это то, что я должна называть всех мужчин «милордами», как будтообращаюсь к Богу [4], а их жен – «миледи», как будто я их служанка.

На смех Кэролайн Виктория ответила не менее заразительнымсмешком.

– Для меня самым трудным оказалось вести беседу нафранцузском языке, – призналась она. – Мать учила нас с Дороти читатьпо-французски, и я неплохо умею это делать, но с трудом подбираю слова, когдапытаюсь говорить на этом языке.

Кэролайн, свободно изъяснявшаяся на французском, решила датьей совет:

– Иногда лучше всего изучать язык, выбирая нужные фразы, ане отдельные слова; тогда не приходится тратить энергию на их соединение, аостальное может прийти позднее. Например, как ты попросишь у меня письменныепринадлежности по-французски?

– Mon pot d'encre veut vous emprunter votre stylo? –рискнула девушка.

Губы Кэролайн задрожали от сдерживаемого смеха.

– Знаешь, как переводится то, что ты сказала? «Моячернильница желает одолжить твою ручку».

– Зато по смыслу можно догадаться, – заметила Виктория, иобе залились хохотом.

Пассажиры проезжавших мимо экипажей оборачивались, услышаввеселый звонкий смех, и снова не прошло незамеченным, что столь импозантнаяграфиня Коллингвуд проявляет особый интерес к леди Виктории Ситон – факт,немало способствовавший росту престижа Виктории в высшем обществе, с которым ейеще только предстояло познакомиться.

Виктория потянулась к Волку, который регулярно сопровождалих во время прогулок, и погладила по голове.

– Просто поразительно, как легко мне давались математика ихимия, которым меня обучал отец, и как непросто дело обстоит с французским.Возможно, причина в том, что изучение его кажется таким бессмысленным.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что скоро приедет Эндрю и заберет меня на родину.

– Мне будет тебя не хватать, – задумчиво сказала Кэролайн. –Обычно для того, чтобы так близко подружиться, как мы с тобой, требуются годы игоды. А когда, ты думаешь, твой Эндрю за тобой приедет?

– Я написала ему сразу же после гибели родителей, – ответиладевушка, рассеянно убирая прядку волос под свою лимонно-желтую шляпку. – Письмодолжно было дойти до него приблизительно через шесть недель, еще около шестинедель ему понадобилось, чтобы вернуться домой. Поездка из Америки в Англиюдолжна занять еще от четырех до шести недель. Всего получается где-то отшестнадцати до восемнадцати недель. Завтра исполняется ровно восемнадцатьнедель с тех пор, как я отправила ему письмо.

– Ты полагаешь, что он получил его в Швейцарии, но незабудь, что в Европе почта не всегда надежна. Кроме того, предположим, что онуже отправился во Францию; куда он должен был ехать после этого?

– Я передала миссис Бэйнбридж – матери Эндрю – второе письмодля отправки во Францию на этот самый случай, – вздохнула девушка. – Если бы язнала тогда, что окажусь в Англии, ему было бы проще остаться здесь, в Европе.К сожалению, я этого не знала, и поэтому в моих первых письмах говорилось лишьо гибели родителей. Я уверена, что как только он получил их, тотчас отправилсяв Америку.

– Тогда почему же он не вернулся домой до того, как тыуехала в Англию?

– Вероятно, для этого было маловато времени. Думаю, онприехал через одну-две недели после моего отъезда.

Кэролайн искоса бросила на подругу многозначительный, полныйсомнений взгляд.

– Виктория, а герцог Атертон знает, что ты ждешь, когдаЭндрю приедет за тобой?

– Да, но он не верит. И именно поэтому он полон решимостивывести меня в свет в этом сезоне.

– Но не кажется ли тебе странной идея, чтобы вы с лордомФилдингом притворялись обрученными? Я не хочу, чтобы ты сочла меня излишнелюбопытной, – быстро извинилась Кэролайн. – Если ты не хочешь обсуждать этотвопрос, я пойму.

Виктория энергично покачала головой.

– Я мечтала поговорить с тобой об этом, но не хотелапользоваться нашей дружбой и обременять тебя моими проблемами.

– Это я взвалила на тебя свои заботы, – сказала Кэролайн. –И друга стоит иметь хотя бы для того, чтобы выговориться. Ты не можешь себепредставить, как я дорожу дружбой с таким человеком, как ты. Я уверена, с тобойможно говорить обо всем, – ни ты, ни я не проговоримся никому о том, чтодоверяем друг другу. Виктория улыбнулась:

– В таком случае… Дядя Чарльз говорит, что разрыв помолвкиследует скрывать хотя бы для того, чтобы избежать различных затруднительныхситуаций и осложнений. Будучи обрученной, по его словам, я смогу спокойнонаслаждаться пребыванием в высшем обществе и мне нисколько не станут докучатьискатели моей руки и само общество – с предложениями составить хорошую партию.

– В каком-то смысле он прав, – несколько озадаченно заметилаКэролайн, – но у него будет немало забот, когда все-таки придется отбиваться отджентльменов, желающих сделать тебе предложение.

Виктория задумчиво смотрела на аккуратные клумбы с цветущиминарциссами вдоль дорожки.

– Я знаю и думала об этом. Дядя Чарльз любит меня, и подчасмне кажется, что он все еще питает надежду: если Эндрю не приедет за мной, томы поженимся с лордом Филдингом.