- Можешь идти, дитя. Нынче представлений и испытаний не будет, сегодня день отдохновения. Можешь провести его, как угодно. Даже не приходить ужин с императорами, ежели таков будет твой выбор. Ступай. И не забудь подарок.

   Яхонтовая цацка горела на моей груди синим огнем – я прицепила ее на самое видное место, чтобы всем показать, кто теперь тут главная. Исполненные зависти девичьи взоры провожали меня, покуда я гордо шествовала к невестину дворцу. Получили? Ха. На испытание не явилась, а подарок от Камичиро получила. Как вам такое? Выкуси, Ферфетка. Подавись, О Цзынь! Прощай, Магалехтернис! Видали, все остальные? Все теперь мне по плечу. Кому ещё из вас такое удавалось? Хочешь влюбить в себя императора за два дня? Спроси меня, как! Ай да Барбара, ай да королева! А я ещё в ней сомневалась! Еще советами недовольна была! Да теперь из меня будет первая во всем свете дамозелька. Я теперь так в корсет затянусь и такой дурой прикинусь, что у меня сама Барбара начнет уроки брать.

   Любопытно все же, кто именно из них меня любит?..

   В своих покоях я немедля созвала всех невольниц, которых смогла собрать, и повелела выстирать и выгладить все платья. Сама же искупалась, вымыла волосы до скрипа, облилась душистой водой и полдня провела перед зеркалом. Чесала косы, чернила ресницы, белилась, губы помадила, наряжалась – словом, наводила дамозелькину красу. Если я, не особо даже стараясь, такого успеха добилась, то что же я в полную силу-то смогу! Больше уж я себя жалеть не буду, думала я, веля невольнице как следует затягивать корсет. Теперь-то я не поленюсь таскать на себе все эти шмотки, обещала я себе, напяливая десятую по счету пышную юбку, а сверху – лазоревое платье, к которому как раз замечательно подходил императорский дар. Уж я теперь буду выходить только в полном вооружении, уж я направлю на императора всю силу своей красы, и – мало ли? – может, дальнейших испытаний-то и не понадобится. Может, через день-другой этот олух, сраженный моей красотою, всем объявит, что обожает меня и делает своей избранницей. В качестве свадебного подарка я потребую шлем и переправлю его ребятам. А сама – как знать? – может, и решу остаться. Ну а что? Почему бы мне и не стать императрицей?

   - Ну, дела… - только и сказала, заглянув ко мне, Брунгильда.

   - Да? – радостно сказала я, вертясь перед ней, чтобы показаться со всех сторон. - Ну как?

   Брунгильда только руками замахала – с ума сойти, мол, и за сердце схватилась, будто сейчас не выдержит.

   - Ты, конечно, и без того была ничего, – сказала она, – но чтобы так... Ферфетка просто лопнет от зависти. Когда всем объявили, что ты получила дар императора, ее всю аж перекосило.

   Впервые за этот день меня посетила мысль, от которой я перестала лыбиться как дурочка. Я остановилась крутиться и спросила Брунгильду:

   - А ты? Ты же не станешь меня за это ненавидеть?

   Та расхохоталась так, что дворец заходил ходуном.

   - Я-то? Да я ж даже не знаю, кто тебе подарок подарил! Если этот твой черный – спасибо, не надо. Мне кой-кто другой приглянулся.

   - Правда? - жадно спросила я. – И кто?

   - Не скажу, – ответила Брунгильда. – Какая разница. Да у нас толком и не ясно ничего. А ты знаешь, – перешла она на шепот, – думаю, что это точно не Хоно. Он, – Брунгильда наклонилась к моему уху и зашептала совсем тихо, - кажись, на Зухрашку глаз положил.

   Мы захихикали.

   В дверь постучали, и невольница внесла поднос, ломившийся от угощений: на нем были большие блюда с закусками и сладостями и красивая расписная бутыль.

   - Император шлет вам угощение и просит выпить за его здоровье, - кланяясь, сообщила девка. - Его величество надеется, подарок пришелся вам по душе.

   Я велела передать, что довольна и благодарна, и пригласила Брунгильду со мной попировать. В кои-то веки Камичиро сподобился подать не такую уж гадость. Наряду с местной едой на блюдах обнаружились и понятные нам закуски вроде рыбки пряного посолу, копченой говядины, а также недурные чужедольние сласти.

   - Вот подарок так подарок, - разглядывая бутылку, сказала Брунгильда.

   Я откупорила бутыль. Оказалось, зелененькая настоечка. Мы попробовали – вкусно! Кисло-сладко, с пряным травяным ароматом, чутка медовым, и слабой горчинкой. И крепкая вроде, а пьется легко: чуточку обожжет, а потом такое тепло приятное по телу разливается.

   Сделав глоточек, Брунгильда убежала: ей шепнули, что одно из испытаний – танцы, а у нее, сказала она, с этим не очень, так что лучше заранее приготовиться.

   Я пожелала удачи, а сама решила не гоношиться. Что-что, а плясать я была мастерица. К тому же, Со Фу сам сказал: сегодня день отдохновения. Вот и отдохну. Будет ещё время для суеты. А сегодня у меня праздник.

   Я полюбовалась в зеркало на свои точеные плечики и лебединую шейку, шелковое платье да яхонтовую шпилечку, румяные уста да нежные щечки, пышные завитушки и узкие косички – и хлопнула еще чарочку, теперь уже за свое здоровье. Глянула в окно на дивную рощу да зеленое озеро – красота-то какая, лепота! – и выпила еще.

   А потом еще.

   И еще.

   Дальнейшее в единую картину не складывается.

***

- Ай-люли, ай-люди, накося да выкуси, – пела я, крутясь и подпрыгивая. – Видала, Ферфетка? Думала, самая что ни на есть тут красивая? Кто здесь самая распрекрасная дамозелька? Я – самая распрекрасная дамозелька. А, ваши величества, – это уже относилось к подошедшим Кумо, Ворону и Медку. Я отвесила поклон, рискуя навернуться. – А вы знали? Я ещё и петь могу!

   А! кто! здесь станет

   Императрицей?

   Попробуй угадать, а ну-ка, кто?

   И императоры за нею вереницей…

   Чего-то там… не знаю дальше, что…

   - Ты набралась, что ли? – нехорошо прищурившись, спросил Ворон.

   - Не знаю, о чем вы говорите, - не прекращая приплясывать, ответила я. – Я как огурец. Видали когда-нибудь такую ловкую дамозельку?

   Я крутнулась, в очередной раз едва не свалившись с крыши. Какая-то особо чувствительная невеста ахнула. Ферфетка наблюдала со сладкой улыбкой, сощурив огромные глаза, и что-то шептала на ухо