На время я отложил бумажку с номером лейтенанта на тумбочку, решив: «позвоню, если Лёня не отыщет Инну». Глаза слипались, я старательно концентрировал внимание, но снова и снова проваливался в сон.

Я проснулся от звонка и неаккуратно подскочил, ребра отозвались резкой тупой болью. Я застонал.

– Ты чего не отвечаешь? – Лёня был взволнован и даже сердит.

– Я заснул, – признался я, – ты нашел Инну?

– На работе я до десяти прождал, ее коллеги сказали, что она вчера перед встречей с клиентом сказала, что день доработает из дома, и уехала куда-то загород.

Я чувствовал, как тошнота подкатывает к горлу.

– Она дома? – надрывно спросил я.

– Не отвечает домофон, – отозвался друг, – Дань, мы ведь могли разминуться в дороге. Даже не знаю, что тебе посоветовать. Давай на обратном пути еще раз к ней на работу заскочу?

Я лишь прохрипел что-то невнятное, что Лёня мог расценить, как «хорошо», и отключил телефон. Я готов был взвыть, зарыдать, разбить чертов телефон об стену. Я закрыл руками глаза и закачал головой: мои самые страшные фантазии становились явью. Я обессилившей рукой дотянулся до клочка бумаги.

– Лейтенант Смирнов слушает, – отозвался бодрый молодой голос на другом конце трубки.

– Лейтенант, это Данил Платонов, вы ведете мое дело о нападении.

– А-а, Данил! Здравствуйте! – он зашуршал бумагами, видимо, искал мое дело. – Вы вспомнили какие-то детали?

– Да, возможно, – я не был до конца уверен, стоило ли рассказывать следователю о том, что мне известно, но в тот момент мной руководило только отчаяние.

– Данил… – он замялся на секунду, – Данил Валерьевич, я сегодня смогу подъехать к вам после 16:00, ожидайте.

– Хорошо, – безучастно отозвался я и повесил трубку. «Еще есть пять часов, чтобы решить, как и что сказать ему», – подумал я, но в то же время понимал, что не смогу ничего выдумать, кроме правды.

Я лишь изредка звонил Инне, но услышав первые буквы «Абон…», сразу вешал трубку. Как ни странно, мне удалось заснуть на пару часов, я проснулся лишь на обед, безуспешно набрал Инну, после чего опять провалился в мучительный сон. Когда я открыл глаза, передо мной сидела мама.

– Привет, мой хороший, – она ласково коснулась моей руки.

– Привет, мам.

– Инна не приходила? – спокойно спросила мама, а у меня кольнуло под сердцем. Я покачал головой, мама продолжила. – Я ей что-то не дозвонюсь никак. Не случилось ли чего.

На моем лице отразилась гримаса боли и отчаяния, которую мама моментально считала, даже невзирая на повязку.

– Да нет, все хорошо, я просто так, – мама сжала мою ладонь.

– Мам, я не знаю, где она, – я пустым взглядом посмотрел на нее, я видел, как она переживает – и за меня, и за Инну – но старается не подать виду, чтобы не печалить меня еще больше. – Сколько сейчас времени?

Мама дотянулась до моего телефона, на часах было 15:46. «Скоро придет лейтенант», – подумал я. Не было ни звонков, ни сообщений. Я убрал его в сторону: если бы Инна была в сети, то обязательно позвонила бы, увидев миллион пропущенных от меня.

Мама подала мне желе, которое уже начало растекаться от жары. Пока я ел, она старалась отвлекать меня от грустных мыслей, рассказывая про новости из «нашей деревни», как называла она Павлово.

Несильный стук в дверь нарушил ее рассказ. Стучать мог только один человек, и через мгновения я увидел в дверях лейтенанта: одет с иголочки, по форме, в руках фуражка и папка с документами.

– Данил Валерьевич, добрый день, – поприветствовал он меня.

– Здравствуйте, – ответили одновременно я и мама.

– Мам, ты не могла бы недолго подождать в коридоре? – предложил я.

– Конечно, Данечка, – мама поднялась и уступила место лейтенанту, а сама вышла из палаты, плотно прикрыв дверь.

– Так, – Сергей достал папку с моим делом и долистал до конца, как ни странно, папка показалась мне довольно толстой, с подколотыми неформатными бумагами, вылетающими за края, и каким-то черно-белыми фотографиями, – сейчас запишу число и время и приступим.

Он достал небольшой смартфон, вероятно, рабочий и вписал на новый лист информацию.

– Вы не продвинулись в деле? – вдруг спросил я. Оттягивал ли я момент признания или действительно интересовался – сложно сказать точно.

– Есть небольшие зацепки, но ваша помощь была бы очень существенной, – он проницательно посмотрел мне в глаза, в его взгляде чувствовался огромный опыт человека, способного выудить правду из любого, опыт настоящего психолога и какая-то не по годам взрослая серьезность, хотя он был не старше меня. – Итак, Данил Валерьевич, что вы вспомнили?

– Это скорее догадка, – я замялся, но раз начал говорить, то отступать уже не стоило. – Как я говорил вам, я не видел нападавших, так как они меня сразу повалили на землю, ударив сзади. Но я слышал голос перед тем, как отрубился.

Я замолчал, давая себе еще пару секунд, чтобы решится на отчаянный шаг. Лейтенант молчал, лишь поднял на меня вопросительный взгляд от бумаги. Я нерешительно продолжил, но, словно предоставляя себе шанс отступить, говорил медленно и тихо.

– Мне показалось, что я слышал голос отца своей девушки.

Лейтенант с интересом уставился на меня, даже перестав записывать, и спросил:

– Инну Малышеву я опросил, вы считаете, что ее отец был на месте преступления?

– Что? – я совсем запутался. Конечно, лейтенант знал только Инну, и, логично, что она давала показания. – Нет, Сергей. Нет, нет. Отца Маши.

– Прошу, поясните, – он посмотрел на меня как на умалишенного, сузив глаза и не доверяя моим словам, – для начала – кто такая Маша?

– Я встречался с ней с конца февраля и расстался, – я замолчал и подумал: «Как все это выглядит со стороны? Он же спрашивал на первом допросе «у кого мог быть мотив», и сейчас всплывает самая настоящая обиженная девушка, с самым искренним мотивом», – расстался в день нападения. По телефону.

Хромой довесок «по телефону» делал меня еще более жалким. Сергей записал все и строго посмотрел на меня.

– Данил, почему вы не рассказали об этом раньше?

– Я не знаю, – хотя все я знал.

– Назовите полное имя Марии для протокола.

– Свиридова Мария Павловна, – я вдруг с ужасом понял, что лейтенант будет допрашивать и Машу.

– Теперь скажите полное имя ее отца, если оно вам известно, и что именно он сказал.

– Свиридов Павел Олегович, он работает в МВД, – я пристально посмотрел на Сергея, словно это бы помогло ему понять мое прежнее молчание, но он безучастно записывал данные в протокол. Я продолжил. – У нас с ним в марте был инцидент, когда я провожал Машу домой, в тот день мы, так сказать, познакомились.