Большой дом, пока у Руна остаётся. Он тебе ещё не доверяет. Да и не заслужила ты доверия покамест, – сказал Агни. – Надеюсь, рука у тебя будет крепче, чем у Тилы. Давненько не было в этом доме хорошей хозяйки.

Ингрид молча приняла ключи и прикрепила к поясу, так что те со звоном свесились на её бёдра. Ярл одобрительно хмыкнул.

– А это от меня подарок. – Следом за ключами Агни выложил на стол небольшой нож с украшенными серебром да бронзой ножнами. – Чтобы было такой хозяйке, как ты, чем резать мясо. Скажи только, довольна ль теперь, госпожа?

Ингрид осторожно кивнула, проверяя, как на то посмотрит ярл. Агни же снова хмыкнул в бороду, не спеша уходить.

– Довольна, – сдержанно ответила она.

– Ножик-то спрячь поскорее, пока рыжий не отнял.

Ингрид послушно опустила нож под стол и заправила в вязаный чулок. За большущими шароварами Агни, стоящего перед ней, вряд ли кто это увидел.

– Теперь дело. Наденешь на пояс, когда Ольгир вернётся. Пусть все думают, что это его дар.

Снова ею играли. Что-то тут было нечисто. Ингрид молчала, старательно пытаясь подобрать слова, чтобы выпытать у Агни, к чему был этот тайный дар. Но только она раскрыла рот, как заметила, что сквозь толкучку гостей и музыкантов к столу пробирался темноволосый юноша, скорее даже мальчик, с лёгким пушком над верхней губой. В нём легко было угадать младшего сына Агни по дорогой одежде и насупленным чёрным бровям.

– Отец! – и в самом деле крикнул мальчишка и встал подле ярла, коротко поклонившись сначала Ингрид, а затем и родичу.

– Ты чего, Гарди? – Голос Агни потеплел.

– Я хочу с мужами на охоту пойти, – выпалил Гарди. Голос его был ещё детский, только-только проглядывала в нём ломкая хрипота.

– Завтра утром? Кто ж проснётся…

– Нет, сейчас.

– Тьфу ты. Вечером не дело. Стемнеет скоро.

– Мы недалеко, отец. В ближайшей роще.

– Вот что пьяным мужчинам в голову вдарило, – заворчал Агни.

– Я не пил.

– Да я-то знаю. А остальные? Не дело это посреди свадьбы в ночь идти зверьё по оврагам пугать. – Агни вздохнул. – Оставайся здесь. Сестёр лучше сходи проведай да потанцуй с ними.

– Но, отец…

Лицо Агни стало пугающе грозным.

– Ладно, – понуро согласился Гарди.

– Скажи мужикам своим, что если проснутся, то пусть завтра утром идут, а не на ночь глядя.

– Не проснутся, – тихо произнёс Гарди.

– То-то и оно, – проворчал Агни. – Иди давай.

Гарди, совсем как маленький, побежал к дверям и вскоре скрылся во дворе, и Ингрид с ухмылкой посмотрела ему вслед.

– Взрослый он уже. Чего же не отпустишь? – спросила она.

– Взрослый, конечно, – согласился Агни. – И со взрослыми мужиками собрался. Но пьяные они хуже детей. Застрелят ещё в темноте случайно. – Ярл сплюнул через плечо и осенил себя божьим знаком. – Иль вдруг на кабана наткнётся, а то и на медведя… Не так уж давно Лейва хоронили.

Он ещё постоял немного около стола, за которым Ингрид предстояло просидеть одной весь вечер, если не объявится Ольгир, и ушёл, коротко кивнув напоследок, к стоящим у ворот стражникам. А Ингрид и рада была бы остаться в полном одиночестве.

Вечерело.

Средь деревьев клубился прозрачный сумрак – высоко вздымались юбки танцующих альвов. Закат догорал позади, и блёклые лучи уставшего солнца не доставали до лесных глубин. Лесочек близ Онаскана был небольшой, окружённый со всех сторон полями и фермами. Им пугали разве что малых детей – никто крупнее лисицы не водился там, и лишь зимней порой забредали кабаны и лоси. Вдоль тропы виднелись старые рытвины, поросшие сорной травой.

Мужчины только грозились, что пойдут на охоту, а сами пошли в поле стрелять с одного лука по снопам соломы, и Гарди увязался за ними следом. Хотелось им подышать свежим воздухом и помериться силушкой. Поле с близким лесочком отделяла от стены Онаскана лишь пара-тройка ферм. Если присмотреться, так и вовсе можно было разглядеть отсюда не только город, но и Большой дом.

Стреляли по очереди, выпуская три стрелы.

– Мимо, – произнёс Гарди. – Снова мимо.

Тормунд, бывший воин, сложивший своё дело из-за сильной хромоты, недовольно крякнул и оттянул тетиву в третий раз. Стрела наконец-то воткнулась в стог.

– Мало я пил, – проворчал Тормунд, прикладываясь к фляжке. – Надо выпить столько, чтобы глаза в сторону разошлись. Тогда и буду попадать!

– А я-то думал, ты покажешь мальчишке, кто тут главный! – насмехался над Тормундом Улль Волосатый. – Эй, Гарди, собирай давай стрелы и дуй сюда! Твоя очередь.

В поле ещё было светло, но улетавшие мимо стога стрелы терялись бесследно в торчащих из земли былках ржи. Гарди раз за разом нетерпеливо прочёсывал поле вокруг стога, поддевал башмаками былки и тыкал носками в землю, но стрелы пропадали, точно их воровали альвы. Вот и сейчас Гадри ничего не нашёл. Покачав головой, он вытащил из стога единственную оставшуюся стрелу и вернулся, отойдя от цели на тридцать шагов.

– Можно мне новые? – Гарди подбежал к Уллю, и Волосатый неохотно вытащил из своего колчана две стрелы.

– Потеряешь – заставлю рубашки стирать.

– Хорошо, – охотно откликнулся Гарди.

– А мне что, тоже готовиться к стирке? – прокряхтел Тормунд.

– Конечно, – усмехнулся Улль.

Гарди вложил первую стрелу и тут же выпустил её в стог, отошёл на пяток шагов и выстрелил вновь, попадая в цель. Последняя стрела так же послушно влетела аккурат в серединку стога. Тормунд хмуро взирал на это, подбоченившись.

– Мне пузо мешает тетиву оттягивать, – крякнул он. – А сын Агни ещё тощий. Не то что я.

– А ты давай пей-пей. Проверим, как стрелять будешь, когда ещё запьянеешь. – Улль Волосатый улыбался от уха до уха.

Тормунд снова потянул из фляжки и недовольно охнул. Улль тоже стрелял метко, и вскоре уже вдвоём соревновались они – Волосатый, верный дружинник Ольгира, и Гарди, ловкий сын воеводы. Уже темнело в поле, пока они всё так же увлечённо выпускали стрелы по стогам, и руки их не знали усталости.

– Прав ты был, Тормунд. – Улль в который раз выпустил третью стрелу. Стоял он уже так далеко, что приходилось кричать. – Пьяный я и вправду лучше стреляю.

– Давай-давай! – подначивал Тормунд. – Не хватало ещё, чтобы ты мальчишке проиграл поединок.

Наконец Гарди сдался. Было уже темно, да стоял он так далеко,