Я попыталась хладнокровно оценитьуслышанное. Дочери и зять Пронькиной собираются оставаться в «Вилле Белла»,фактически на месте преступления. Здесь Нину Олеговну то ли усыпили, то лиоглушили, а потом увезли на инвалидной коляске. Оставим пока в стороне вопрос,по какой причине вдову не убили непосредственно в номере. К чему столькосложностей? Меня сейчас волнует, как говорили в советские времена, моральныйоблик близких родственников жертвы. Они решили не трогаться с места, потому чтоАлла Михайловна не станет возмещать их затраты? Неужели они смогут спокойноходить мимо комнаты погибшей матери? Я бы немедленно умчалась прочь, кудаглаза глядят. И Лида, и Соня, и Вадим очень обеспеченные люди, могут запростоснять номера в любой гостинице, но пока не изъявили желания покинуть лечебницу.Может, они раздавлены произошедшим, а после похорон соберут чемоданы? Или НинаОлеговна не зря боялась своих дочек?

Алла Михайловна деликатно кашлянула, я выплылаиз раздумий и велела:

– Светлана, ты ни в коем случае неснимаешь комплект!

– Это еще больше переполошитпостояльцев, – занервничала хозяйка.

– Надо всех убедить, что у Светы всеголишь имитация из серебра с цирконами, – сказала я, – будто ей сделалкопию комплекта в подарок жених-ювелир.

Лариса почесала подбородок.

– Я всех хорошо знаю, могу успокоитьпациентов. Но вот Люся! Ее не провести! У нее глаз-алмаз.

Алла Михайловна заявила:

– Алкоголичку я беру на себя. Но зачемСветлане разгуливать в украшениях?

– Это я и хочу выяснить, – сказалая, – пострайтесь держать язык за зубами. Здесь явно происходят странныесобытия. Никто не должен знать, что я детектив.

Алла встряхнула Ларису Семеновну за плечи:

– Поняла? Ты лишишься работы, чаевых ипродуктов, которые воруешь на кухне. Думала, я не в курсе твоих художеств?Прикуси язык и ступай народ успокаивать.

Метрдотель, шмыгнув носом, растворилась ввоздухе. Хозяйка повернулась к Светлане:

– А ты умой рожу! И без фокусов,иначе вылетишь отсюда и нигде не устроишься.

Я посмотрела на вспотевшую официантку:

– Света, как только к вам придетинформация о том, что нужно сделать с украшениями, в ту же секунду вы сообщаетеоб этом мне. Вбейте мой номер телефона в свой мобильный, поставьте его накнопку быстрого набора и звоните в любое время дня и ночи. Помните, человек,задумавший преступление, очень хитер и опасен, ни в коем случае не проявляйтесамостоятельность. А теперь принимайтесь за работу и постарайтесь вести себяестественно. Помните, у вас есть жених-ювелир, он автор весьма удачной имитациидорогого комплекта. И еще, от вашего поведения зависит поимка преступника.

Светлана вздрогнула при последних словах.

– Я только умоюсь!

– Молодец, – холодно похвалила ееАлла Михайловна, – постарайся, если не хочешь очутиться на помойке.

Света ушла, я посмотрела на Аллу Михайловну:

– Мне очень не нравится ситуация.

– Если ты полагаешь, что я колочусь отвосторга, – сердито ответила Алла, для которой я перестала быть клиентом,требующим обращения на «вы», – то глубоко ошибаешься.

– Думаю, надо связаться с местнымотделением милиции, – не успокаивалась я.

Алла вздрогнула.

– О нет, умоляю тебя! Представляешь,какие последствия это будет иметь для моего бизнеса? Люди откажутся ездить в«Виллу Белла», ладно, я останусь в пролете, но ведь здесь много служащих:медсестры, врачи, горничные, давай о них подумаем. В Ларюхине и в Еланскене устроиться, нужно ехать в Москву, а клиника дает местным жителям рабочиеместа. Примем соломоново решение.

– И кто из нас будет исполнять рольмудрого царя? – хмыкнула я.

Алла подтолкнула меня к выходу:

– Лучше побеседуем в моем кабинете, здесьслишком мрачно.

Мы с ней вышли в коридор и налетели наМаксима, который со скучающим видом подпирал стену возле служебного входа вресторан.

– Ну наконец-то! – воскликнулМакс. – Я тебя потерял!

– Извини, я занята, – попыталась яот него отделаться.

– Ерунда, – мигом оценила ситуациюАллочка, – уже поздно. Дорогая Евлампия Андреевна, потолкуем завтра, околополудня, на свежую голову, как говорится, утро вечера мудренее.

Я решила продемонстрироватьтолерантность:

– Ладно.

Алла неожиданно засверкала улыбкой и вновьстала медово-вежливой:

– Душенька! Вы мой гость, самый почетный,требуйте что хотите.

– Проси молодильные яблочки, –посоветовал Макс.

Я уже почти привыкла, что он постоянно ерничает,но в каждой шутке есть доля правды, поэтому мне неожиданно стало обидно.

– Неужели я выгляжу старшей сестройМафусаила?

– Нет, конечно – бурно отреагировалМаксим, – но кое-какие мелочи можно отшлифовать: убрать «гусиные лапки»,подкорректировать овал лица, удалить синяки под глазами, усы.

Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Где ты увидел на моем лицерастительность?

– Над верхней губой, – последовалоткровенный ответ.

– Евлампия, солнышко, не обращайтевнимания, Макс шутит, – заверещала Алла, – вы очаровательны. Я,пожалуй, покину вас, дел полно.

Хозяйка, определенно не желавшая участвовать внашей ссоре, быстро убежала.

Я ринулась к зеркалу, висевшему на однойиз стен.

– Ну и бред! Покажи мне усики!

Макс встал за моей спиной.

– Вот!

Я топнула ногой.

– Это остатки кефира, я очень хотела питьи почти залпом осушила стакан.

– А-а-а, – протянул Макс, – такты просто неряха! Я вообще-то удивился, почему относительно молодаяженщина не удалила седые кусты вокруг нежного ротика?

Я вцепилась ногтями в свою ладонь.Спокойно, Лампа, ни в коем случае не бросай в хама вон тот великолепныйбронзовый торшер в виде ребенка, страдающего последней стадией ожирения. ОднакоМаксим умеет ужалить. Любой представительнице слабого пола неприятно узнать оналичии волос на лице. Но седые усы! Это просто... просто... просто...

Макс похлопал меня по плечу: