И тут зазвонил ее телефон. Увидев высветившийся Петин номер, Фаня содрогнулась — о нет! Не сейчас! После минутного раздумья она ответила на звонок.

— Привет, — сказал Петя, — Стеф, давай мириться!

— Я с тобой не ссорилась. Даже в мыслях не держала.

— Хорошо. Будем считать, что я погорячился, был не прав.

— Будем считать, что мы оба были не правы.

— Что делаешь?

— Смотрю в окно, как падает снег.

— Хочешь, я приеду?

— Куда? — испугалась Фаня.

— Туда, где ты смотришь на снег?!

— Петя, я в аэропорту. Через пятнадцать минут регистрация на рейс.

— Господи, так, значит, ты все-таки уезжаешь? Я надеялся, что ты выкинула эту дурь из головы!

— Я еду в Петербург!

— Отмени все. Не уезжай… Пожалуйста. Не так часто я тебя о чем-то прошу!

— Извини… Я не могу. Мне пора.

— Тогда подумай о том, что, когда ты захочешь вернуться, может статься так, что возвращаться будет некуда! — звенящим от обиды голосом сказал Петя.

Фаня почувствовала, как больно кольнуло в груди:

— Хорошо, Петя, спасибо, что предупредил.

Ну что ж… Возможно, так было бы лучше для них обоих и уж точно честнее по отношению к Пете.

В Петербурге тоже шел снег. Она села в такси, назвала адрес. Проезжая через вечерний, украшенный к Новому году город, Фаня отметила, что снегу здесь куда больше, чем в Москве, — настоящие сугробы.

— Давно у вас так?

Пожилой таксист махнул рукой:

— Что вы! Две недели метет не переставая! — И добавил, обращаясь непонятно к кому: — С ума они, что ли, там посходили?! А вы в Петербург на Новый год?

Фаня кивнула.

— Это правильно! Новый год и Рождество нужно встречать в Петербурге! Здесь ангелов больше! — улыбнулся таксист.

«Ангелов больше! Хорошая фраза! Кстати, сегодня рождественский сочельник — надо бы как-то отметить. И заодно — первый вечер в Петербурге!»

Ей показалось, что ехали долго. Наконец машина остановилась возле большого старого дома.

— Прошу! — улыбнулся таксист. — С наступающим!

* * *

«Очень мило!» — усмехнулась Фаня, оглядывая парадное.

Обшарпанные стены, грязно. М-да… Начало многообещающее, интересно, что там в квартире… Страшно представить…

А в квартире все было тоже невесело. Прежде Фане не приходилось бывать в коммуналках, поэтому увиденное произвело на нее впечатление. Это была настоящая питерская коммуналка — огромный, уходящий в бесконечность коридор и обшарпанные, как и в парадном, стены.

Фаня открыла дверь ключом Брониславы. Так… Ты же этого хотела! Экзотики, новых впечатлений, чего-то необычного. Вот вполне необычно — скромная небольшая, метров пятнадцать от силы, комнатка. Стол, книжный шкаф, диван — все. А что еще нужно духовно развитому человеку для нормальной жизни? В последний раз Фаня жила в такой спартанской обстановке в студенческую бытность — в общежитии.

Она устало села на диван. На колени к ней прыгнула серая полосатая кошка.

— Ну здрасте, — усмехнулась Фаня, — тут еще и кошки имеются в большом количестве!

Впрочем, в комнате было чисто, кошками не пахло.

Фаня сделала вылазку в дебри коммуналки. Ванна и прочие удобства навевали уныние. «Кошмар, — обмерла Фаня. — На дворе двадцать первый век, а здесь как при царе Горохе. Как вообще можно так жить? М-да, пенную ванну я здесь точно принимать не буду!»

На кухне ей тоже не захотелось задержаться — тем более что там оживленно о чем-то беседовали две старухи, обсуждая какого-то Юрку.

— Ну не сволочь ли этот Юрка? — с вызовом сказала одна.

— Сволочь! Форменная! — с готовностью согласилась другая.

Фаня поздоровалась.

Бабульки повернулись к ней и подозрительно оглядели ее с ног до головы. Фаня почувствовала себя неуютно и быстро пояснила:

— Я — подруга Брониславы! Буду у нее жить.

Бабки кивнули и продолжили склонять неизвестного Юрку по всем падежам.

Фаня удалилась, не выпив чая.

Вернувшись в комнату, она задумалась — чем занять вечер?

«Нечего сказать — весело у меня проходит рождественский сочельник! И зачем я сюда приперлась? Идиотка, неужели в самом деле надеялась, что перемещение в пространстве изменит что-то в жизни? Чушь!»

Она подошла к окну — валил густой снег. «Пройдусь по городу, не сидеть же здесь с кошками?!»

Фаня шла вдоль набережной Фонтанки. Снег красиво кружил в свете фонарей. Она поужинала в маленьком кафе, выпила бокал вина — за Рождество и первый вечер в Петербурге.

Потом снова долго брела по набережной. Наконец она совсем промерзла и так устала, что буквально валилась с ног. По пути она зашла в магазин. Купила красное вино, сладкий пирог, мандарины — все-таки завтра Рождество. Прежде она любила этот праздник. Ее возлюбленный, тот, за кого она собиралась замуж, научил ее отмечать католическое Рождество.

«Завтра схожу в церковь — раз уж тут ангелов больше!» — усмехнулась Фаня.

Когда она вернулась, ее снова охватили тоска и отчаяние: чужой город, чужая квартира, чужая жизнь — что она здесь забыла?!

Фаня разревелась. Ничего себе Рождество! Может, прямо сейчас дернуть в нормальный отель? Ну ее к лешему, эту коммунальную экзотику.

Она уже схватилась за чемодан, как вдруг вспомнила про кошек. Так, а этих куда? Помрут тут в одиночестве. Тьфу, черт… Ладно, куда бежать на ночь глядя?! Правильно в народе говорят — «утро вечера мудренее», завтра разберемся. А переночевать можно и здесь.

— Эй, кошки! — крикнула Фаня. — Извольте отужинать!

На призыв откликнулись две зверушки — уже знакомая ей серая полосатая и сиамская с круглой мордой. «Вроде речь шла про трех, — вспомнила Фаня, — где же третья? Наверное, объявится позже…»

Кошки похрустели сухим кормом и завалились к Фане на диван.

— Очень интересно! Я еще и спать должна с вами?!

Кошки благосклонно заурчали, мол, спи, девушка, не привередничай, в тесноте, да не в обиде.

— Спокойной ночи! — хмыкнула Фаня и погасила свет.

И только она легла и стала засыпать, как в дверь постучали.

«Да какого черта, — подумала Фаня, — не открою. Кому надо — пусть утром приходит!»

В дверь затарабанили.

Фаня натянула на голову подушку — не помогло. Она сползла с кровати и подошла к дверям:

— Вам кого?

— Тебя! Немедленно открывай! — решительно сказали с той стороны двери женским голосом.