— Умерли все, — ответил женский голос.

— Смотря кто ты есть такая.

— Теперь ваша очередь брать меня в плен?

— Ты там одна что ли?

— Теперь да.

Владимир расстроился. Он ожидал, что броневик будет забит рабами, как это обычно бывало. Но вместо этого из задымлённого салона выползла девушка. Одета в стандартный серый УниКом, в который одевалась массовка, прибывая на Локус. То есть ни инженерный, ни разведочный, а типа «Слабая броня первого уровня».

— Акина Хатсуми —

Внимание, этот колонист не зарегистрирован ни в одном АКОСе!

Не проходи мимо, объясни коллеге, что её первая смерть может стать последней.

Лицо её перемазано грязью и копотью, а с коротких волос свисали куски кровавой плоти. Пули Владимира всё-таки разнесли голову и тело раба, который сидел за рулём, забрызгав пассажирку.

Девушка придерживала правую руку: часть УниКома на ней разбита, а кожа и мышцы разорваны до самых костей.

— Мне нужен закрепляющий спрей…

— Такое спреем не замажешь. Особенно с «Живучестью» начального уровня.

— Я смогу, — уверенно сказала девушка. — Вторым феномом я поставила «Генезис», всегда плюс десять к «Живучести». При условии, что запас оргмата не ниже 400 единиц…

— Угу. А первым что поставила?

Акина Хатсуми сделала вид, что озабочена своей раной и поэтому не услышала.

Владимир обшарил салон броневика. Снял с развороченного тела раба УниКом. По виду трудно сказать, взрывающийся он или нет. Но раз он производства «Я имел твою маму! Corporation!!!111» то заинтересует западенцев.

Акина Хатсуми с любопытством наблюдала за мародёрством. Даже помогла вытащить из кузова коробки с патронами для дробовика.

Дроны-разведчики, зависшие в небе, подали Владимиру сигнал тревоги. Он призвал их обратно и заторопился в ион-джет:

— Решай, останешься тут или со мной?

— Спасибо, что спросили. Эти странные рабы и их комиссары меня не спрашивали…

При этом Акина нерешительно топталась на месте.

— Вообще те чуваки, которые сюда летят, как бы хорошие, — сказал Владимир. — Но они не пригласят тебя в гости. Я — приглашаю.

— Неужели оставят меня посреди этого поля?

— Ну, подбросят до какой-нибудь базы в серой зоне и оставят там.

Девушка тряхнула головой, сбрасывая с волос ошмётки тела раба:

— Лучше я с вами. Хотя и название вашего альянса пугает.

Помогая раненой залезть в ион-джет, Владимир признался:

— Название себя не оправдало. Мы уже не Жестокий альянс, а Жалкий.

* * *

Ион-джет летел в сторону базы альянса.

Акина Хатсуми рассказала Владимиру свою историю колонизации Локуса:

— Наша капсула аварийно приземлилась всего пять часов назад. Какие-то проблемы с двигателем.

— Угу, — ответил Владимир. — Эта проблема называется «попадание ракеты». Известный баг с капсулами в последние два-три года.

— Наши начальники воплотились первыми. Инженер, защитник…

— Я знаю протокол, Акина, сам в массовке прибыл. Потом они воплотили всех, на кого хватило бортового оргмата.

— Да. Всего двадцать человек… — Акина Хатсуми посмотрела на свою ладонь с разъёмом коннектора в центре. — Можно ли говорить про себя «человек»?

— Можно, — разрешил Владимир. — Ничто человеческое синтезанам не чуждо.

— Взро… то есть начальники, решили строить базу прямо на месте падения капсулы.

— И тут прикатили рабы Рамиреса?

— Да. Они нас всех переловили, стреляя в лицо какими-то железками.

— Это называется «Надзиратели». Мерзкая вещь.

— Потом бандиты вытащили из капсулы блоки памяти, на которых хранились бинарные массивы остальных колонистов. Погрузили нас в броневики и повезли куда-то.

— А в дороге на вас напали патрули западенцев?

— Не знаю, кто такие западенцы, но кто-то напал, да. Раб, который вёз меня, смог отъехать от общей свалки. Ну и вот. Потом появились вы и убили его. И я лечу, не знаю куда…

Владимир внимательно посмотрел на девушку.

— Вот что, Акина Хатсуми, колонистка, теперь признавайся, почему тебя посадили отдельно от всех? И не ври, а то выброшу тебя в окно.

Девушка искренне испугалась:

— Прошу, не делайте этого!

— Тогда признавайся.

Акина Хатсуми несмело посмотрела на Владимира:

— Я уже один раз призналась. От этого стало хуже.

— Я не злой. Но будешь врать — выброшу.

— Мне было тринадцать лет, когда я оцифровала сознание, — выпалила Акина и опустила голову.

— Так я и думал. Небось ещё и феном секса поставила, дурочка?

Акина Хатсуми отвела глаза:

— Когда комиссар по имени Грогнаг узнал о возрасте моего оригинала, то приказал посадить меня отдельно, зачем-то… Ах, почему он выглядел как орк? Разве синтезаны бывают в виде орков?

— Угу. Даже лисицы бывают. А комиссары Рамиреса — ублюдки как на подбор. Для извращенцев не важно, что ты выглядишь как все. Им важно знать, что ты ребёнок.

— Тринадцать — это не ребёнок, — возразила Акина Хатсуми.

— Но ты несовершеннолетняя. Неужели на Земле окончательно рехнулись, что стали посылать в космос детей? Ой, ладно, не дуйся — тинейджеров.

— М-м-м-м, — тихо ответила Акина.

— Чего?

— Меня не посылали. Я сама.

— Как это — сама? Стоп! Потом расскажешь. Внизу ещё один Талос. Посмотри, не из ваших?

Придерживая раненую руку, Акина Хатсуми подошла к иллюминатору. Дождавшись, когда ион-джет снизился, покачал головой:

— Не знаю. Может быть. Но броневик тоже помятый.

— Наши это! — заорал вдруг Владимир. — Держись!

Испугавшись его крика, девушка схватилась здоровой рукой за поручень.

Ион-джет резко пошёл на снижение и грохнулся рядом с броневиком, выбивая облако мокрой земли и травы.

Дверь ион-джета раскрылась. Но вместо людей в неё сначала пролезло какое-то большое устройство.

«Ре-Аниматик» — прочитала Акина его статы.

За ним в салон забрались двое: девушка в порванной одежде, когда-то золотого цвета, и мужчина в ржавом железном костюме.

— Я же говорил, что сегодня вас найду! — объявил Владимир, поднимая ион-джет в воздух.

Ион-джет снижался, метясь на посадочную площадку базы Чоу. Поглядев в иллюминатор, Роман схватился за голову: