Роман кивнул:

— А есть предложения, кроме бегства?

— Нужно придерживаться старого плана, — сказала Меланж. — Строить химкомбинаты и крафтить топливо. Когда начнётся война, оно понадобится всем.

— Если нас в этой войне не уничтожат, — вставил Тревор.

— Если не ссать, то не уничтожат, — ответил Владимир.

Цэнь глубокомысленно заявила:

— Нам всем надоело бегать. Мы бежим то от Рамиреса, то от его врагов. То от самих себя.

— Не выставляйте меня трусом! — вскричал Тревор. — Я прошёл пять войн! Я брал Гвианское плоскогорье! Половина моего взвода погибла. Я участвовал в операции по принуждению Венесуэлы к миру. Я был в плену у бразильских пиратов! Я видел реальную смерть чаще, чем ты, Ромка, перерождался.

— Брат, сейчас ты лишнее говоришь, — заметил Владимир. — Все мы что-то делали и что-то видели.

— Заслуги твоего оригинала остались на Земле, — согласился Роман. — И пока ты не понял этого, ты не локусянин.

Тревор усмехнулся:

— Зато я хорошо понял, что меня тут никто не слушает.

Сказав это, он покинул помещение энергоблока. Очень хотел хлопнуть дверью, но она была раздвижной.

— Нехорошо вышло, — пробормотал Тревор.

— Ты же знаешь этих новичков, — ответил Роман. — Кстати, а почему вы его только недавно возродили? Ведь у вас полно оргмата.

— Да как сказать… — Тревор пожал плечами. — Мы о нём вообще забыли. А когда вспоминали — откладывали возрождение, зная, что он будет недоволен.

Роман взмахнул рукой, как бы прекращая пустые разговоры:

— Короче, друзья и коллеги. Если никто из вас не собирается уйти в другой альянс, то слушайте моё решение. Производить джингпаки и строить станции для их подзарядки — тоже нет смысла. Мы не настолько сильны, чтобы защищать их от конкурентов или от бандитов.

Роман ещё сам не сформулировал своё видение будущего, поэтому говорил с запинками, создавая впечатление неуверенности. Это его злило.

— Коллеги, я пытаюсь сказать, что наш выбор ограничен доступностью ресурсов. Как вы уже слышали, для меня не проблема построить любые производства. Пусть у нашего альянса всего сорок два стройбота, а не десять тысяч как на базе Великий Контрудар. Можно наладить цепочки по производству стройботов, довести их поголовье до пары тысяч. Но чтобы мы не затеяли, мы столкнёмся с нехваткой наномасштабных компонентов.

— НК проще покупать, чем добывать, — заметила Цэнь.

— Вообще покупать — проще всего, — сказал Владимир. — Где бы фишек взять.

Роман кивнул, соглашаясь, и продолжил:

— Поэтому мы должны ограничиться самым важным.

— А что у нас самое важное? — поинтересовалась Цэнь.

— Мы сами и наша независимость. Я сейчас говорю о том, что мы попали в положение тех, кого не любит ни молот ни наковальня.

— Нас куют, а мы крепчаем, — хохотнул Владимир.

— Примерно так. Мы должны вкладывать все ресурсы в укрепление баз, в постройку фортификационных сооружений. Всё производство настроим для изготовления военной техники. Тут необходимо твоё участие, Мейронг. Наши изделия будут максимального качества. Для этого, и для работы управляющих ИИ, нужны сложные электронные компоненты.

— Чтобы собирать электронику, нужно много времени, — ответила Мейронг. — Даже Земля Обетованная, лучшие электронщики на Локусе, не решили проблему скорости изготовления сложных деталей.

Владимир согласился:

— Да, странно будет, когда нападут бандиты Рамиреса, а мы их попросим: «Пацаны, повремените, у нас ещё ничего не готово».

— Я построю такие цепочки, которые будут работать быстрее, — сказал Роман. — Я назвал их «гибридные». Наши цепочки будут производить и беспилотники, и турели, и робопехотинцев без необходимости перестраивать их. Мы избежим «ловушки специализации», когда каждая база производит ограниченный набор изделий.

Владимир удивился:

— Я не очень смыслю во всём этом, но звучит как волшебство.

— У Рамиреса уже есть такие.

Мейронг подумала:

— Если мы сможем произвести детали с нужными мне параметрами, то попробую завести на роботах и беспилотниках экспериментальные управляющие ИИ, которые мы разрабатывали на Земле. Я пробовала поставить их на беспилотники Рэя Нёртона, но даже на них они плохо работали. Эту… проблему мы и пытались решить в альянсе Свет Внутри.

— А чем экспериментальные электронные мозги отличаются от остальных? — спросил Владимир.

— Совершают меньше ошибок, способны на большую автономность, а время просчёта сцены боя уменьшается на пятьдесят процентов.

— Вот и хорошо, — подвёл итог Роман. — Я рад, что Мейронг с нами. Тревора я уговорю остаться. Он хороший мужик, но переживает, что на Локусе я не только старше его, но и лучше. Все остальные скоро получат от меня план с порядком работы.

Владимир поднял руку с банкой пива:

— Сделаем альянс Жалкий снова Жестоким.

* * *

Избавление от фенома «Рамирайзер» стало первой большой проблемой для Романа. При попытке извлечь его с помощью АКОСа, как это сделали некоторые Джинги, не дожидаясь перерождения, на проект-панно появилось тревожное сообщение.

— АКОС № 3 (база Чоу, альянс Жестокий) —

Внимание, данное устройство не может быть извлечено. Свяжитесь с производителем «Я имел твою маму! Corporation!!!111».

Тогда Роман отключил сканер. Превозмогая боли дебафа «Беглый раб», попробовал извлечь феном в активном состоянии. Это тоже не помогло. А сам феном сообщил:

Ты чего пёс? Уберёшь «Рамирайзер» — потеряешь буст. А потом — сдохнешь с обнулением. Иди — работай!

Конечно, после смерти колонист терял все феномы, и их следовало устанавливать при перерождении. Но хакнутые АКОСы Рамиреса были снабжены запасом «Рамирайзеров». Возрождаясь в них, рабы автоматом получали новый «Рамирайзер».

— Не верю, что ты потеряешь буст, — сказала Мейронг. — Рамирес блефует.

Но Роман не согласился:

— А я — верю. Он вполне способен сделать такое.

Корчась от боли, он вылез из АКОСа. Мейронг включила сканер, подавляя «Рамирайзер». Роман надел только бодисьют, оставив УниКом в шкафу.

Взяв у Мейронг сканер, прицепил его на пояс и сказал:

— Я знаю быстрый способ проверить. Пошли.

На улице было раннее утро. Моросил непривычно холодный дождь — начался сезон, который локусяне назвали «зима». На всём континенте температура понизилась на несколько градусов. При этом влажность увеличилась, а на вершинах Кипарисовых гор выросли снеговые шапки.