кости черепа у меня растягиваются, чтобы дать место новым сведениям. Затем я вспоминаю, что мне сказала Хэзер: «Тебе следует опасаться его. Прислушивайся к своему телу. К своим ощущениям».

– Думаю, он… Наверное, поэтому я заболела. Скорее всего, Аарон и вытягивает из меня энергию.

Нуала кивает.

– Логично. Конечно, лучше воспользоваться тем, кто лично связан с тобой. Тем, кто знает, как ты работаешь.

– В последнее время он снился мне, – говорю я смущенно, и все снова разглядывают меня. – Ну не в таких уж интересных снах. Я просто как будто ходила с ним по его обычным делам.

Нуала хмурится.

– Возможно, он оставил свой отпечаток на твоем сознании. Если это он высасывает из тебя энергию.

– Я вот чего не понимаю, – перебивает Фиона, нахмурившись. – Зачем им вся эта гомофобная и пуританская чушь, если на самом деле они просто хотят выкачать магию из Килбега?

Манон с Нуалой переглядываются, выражая своими взглядами нечто среднее между общим знанием и глубокой озабоченностью. Я впервые ощущаю, что они действительно мать и дочь.

– Пожалуй, слишком много информации для одного вечера, – вдруг произносит Манон. – Это чрезвычайно сложная область исследования.

– Тогда расскажите вкратце, – предлагает Ро с несвойственной ему прямотой.

– Ну ладно, – вздыхает она.

Она отпускает золотую цепочку, и та падает под одежду. Потом скрещивает руки на столе перед нами. Ногти ее подстрижены идеальными овалами и покрыты чистым лаком. В последний раз, когда я их видела, они были покусанными и грубыми. Быстро же они исцелились.

– Итак, все собравшиеся здесь в той или иной степени обладают даром к магии, – Манон разглядывает всех нас по очереди, словно ожидая, кто из нас возьмет слово. – Наследовали ли они его, заслужили или купили…

При этих словах Нуала слегка, едва заметно вздрагивает. Манон почти виновато смотрит на свои руки. Мы с Фионой быстро переглядываемся и спрашиваем одними губами: «Что?»

– Итак, все мы обладаем этой магической силой. Но в каком-то смысле ею обладают и все остальные люди. Главное в ней – свобода воли, осознание, способность принимать решения, умение критически мыслить. Все это – часть магии. Именно это делает заклинания такими мощными – не сами слова, а то внимание и та осознанность, которые в них вкладывают. Понятно?

Я киваю. Именно это в свое время пыталась объяснить мне Нуала, но я была слишком отвлечена, чтобы прислушиваться. Но я понимаю. Все заклинания, которые я произносила, – это были не просто слова, слетающие с моих губ. Это связано с тем, как слова соединяются, с какой-то глубокой, тайной частью меня. Той частью, к которой я могу прикоснуться, но полностью никогда не увижу.

– Когда место Колодца лишается магии, люди… они становятся мягкими и податливыми. Как глина. Ими легко манипулировать, ими легко управлять, потому что им не хватает этой субстанции. У них отняли магию.

– Так вот почему люди в последнее время ведут себя так странно! – произношу я и почти радуюсь этому открытию.

Значит, дело тут вовсе не в том, что Килбег – это обычное провинциальное захолустье.

Ро с Фионой переглядываются, как будто не до конца верят в это. Но тут я вспоминаю, что у меня есть доказательство.

– Но это все равно не объясняет, почему они такое значение придают всей этой консервативной чуши, если главное для них – только магия, – говорит Фиона.

– Может, они работают на кого-то другого, кому нужна магия, – предполагает Нуала. – Или же это отличный отвлекающий маневр. Натравливать людей друг на друга – очень хороший способ отвлечь внимание и под шумок обрести власть. Целые империи создавались на куда меньшем основании.

Ро потерял интерес к рассуждениям и погрузился в свой телефон. Я толкаю его локтем и окидываю его взглядом, говорящим: «Ты ведешь себя грубо».

– Дальше будет только хуже, – говорит Манон. – Поэтому нам нужно остановить Аарона. Связать его. Как можно скорее.

Нуала кивает.

– Связать Аарона, позволить Мэйв восстановить свои силы, а затем, когда мы будем готовы… избавиться от них. Раз и навсегда.

– Простите, если туплю, – говорю я смущенно. – Но что значит «связать»?

– Это очень старый вид заклинания. Возможно, один из самых древних. С его помощью предотвращают вред, «связывая» чью-то волю. Это чрезвычайно мощное заклинание, и если его использовать не по назначению, оно очень опасно. Связав волю Аарона, мы не позволим ему и дальше опустошать тебя.

В голове у меня, словно заезженная пластинка, крутятся слова Хэзер: «Тебе следует опасаться его. Прислушивайся к своему телу».

– А что насчет Хэзер Бэнбери? – спрашиваю я. – Она тоже к этому как-то причастна.

Я рассказываю им о нашей с Хэзер субботней беседе, о финансовых пожертвованиях школе Святой Бернадетты от «Детей Бригитты». Глаза Нуалы в тревоге расширяются.

– Теперь понятно, – говорит она. – Мы знаем, что у них есть деньги и связи. И если они настолько заинтересованы в магии, то, конечно же, они должны были постараться подчинить себе школу, в которой учатся три юные ведьмы.

Она долго и громко вздыхает, как будто с трудом веря в то, что оказалась в такой ситуации.

– Понаблюдай за ней еще немного и, когда будешь готова, пригласи ее сюда. Нам потребуются все доступные силы и помощники.

– И не разговаривай с ней в школе, – предостерегает Манон. – У стен есть уши.

21

Пока мы обсуждаем, как связать Аарона, Нуала трудится над защитными амулетами и шьет маленькие кожаные мешочки при свете выдвижной лампы, которая, по всей видимости, и была установлена здесь для таких целей. Манон помогает ей, нарезая свежие травы и цветы большим ножом – так же быстро и методично, как мой отец нарезает кубиками грибы, – перетирает их в ступке, затем сильно измельчает, сбросив мешающий кардиган.

– Если мы хотим связать Аарона, то нам потребуется нечто, принадлежащее лично ему, – говорит Нуала.

– Например? – спрашиваю я.

– Волосы, зубы…

– Зубы?

– Как насчет того, чтобы я сходил за пиццей для нас? – вдруг предлагает Ро. – Можно взять неплохую замороженную в большом «Данзе».

Я смотрю на него с недоумением. Он уже надевает куртку и спрашивает Нуалу, не нужно ли ей чего-то еще.

– Мне кажется, сейчас не самое подходящее время для прогулок, – говорю я, стараясь скрыть раздражение.

Ро целует меня в макушку и выходит за дверь, звеня ключами.

– Скоро вернусь.

– Или шарф, – ничуть не смутившись, продолжает Нуала. – Все, что удастся раздобыть, Мэйв.

– А как они связали меня? Тоже взяли что-то принадлежащее мне?

– Возможно.

Лили снимает со своего джемпера длинный волос и поднимает руку.

– Волосы, скорее всего. Они же постоянно выпадают.

– Девочки, – Нуала обращается ко мне и Фионе. –