Это и отрезвило!

И вместо смятения, что рвало мою душу, я взглянула в глаза дракона с яростью, на которую имела полное право.

— Уберите руки! — потребовала прежде всего.

Стоит ли говорить, что мое требование было проигнорировано?!

— Анабель, — очень мягко произнес лорд Арнел, став каким-то немыслим образом еще ближе, и это при том, что между нами не хватило бы места и тончайшему листу бумаги.

— Уберите руки и… всего себя! — моя влюбленность в этот миг совершенно покинула меня, сменившись воистину праведным гневом, и от пощечины лорда Арнела спасло лишь одно — у меня не было возможности ударить его.

Понимал ли это дракон? Вероятно да, иначе мои ладони, причем обе мои ладони, не оказались бы в плену тот час же. Но это едва ли был тот плен, что нес в себе боль, угрозу или же насилие — дракон удерживал силой, но так, что это можно было назвать скорее лаской, нежели насилием. Мягкий захват, осторожное поглаживание большими пальцами, а затем обе руки Арнел поднес к своим губам, пристально глядя в мои глаза, и, несомненно, пользуясь собственным преимуществом в силе и положении, собираясь поцеловать каждую…

Удовольствие, в котором он определенно не собирался себе отказывать.

Удовольствие, которое я совершенно открыто могла бы назвать крайне сомнительным, и ни коим образом не жаждала испытать.

— Лорд Арнел, — проговорила, не предпринимая попыток вырваться, и мрачно глядя в его темные глаза с вертикальным зрачком, — прежде чем вы совершите что-либо из того, что явственно намереваетесь, я бы хотела напомнить вам, что я не горничная, которую можно зажать в узком проходе. И не леди, которая все свое негодование способна выразить лишь пощечиной. И я даже не уличная девушка, лорд Арнел, а потому… как житель вашего города, предупреждаю — либо вы прекращаете свои домогательства сейчас, немедленно, либо вам придется сильно пожалеть о собственной несдержанности!

Несколько секунд после моей пламенной речи, Арнел лишь молча смотрел на меня, с трудом, но сдержав полную понимания своего превосходства усмешку. Его губы дрогнули, но сколь мимолетно было это проявление эмоций, и сколь быстро дракон избавился от неявного, но проявления высокомерия, на которое, будем откровенны, он имел полное право. В том смысле, что лорд Арнел был куда как более высокого происхождения, нежели я, он был богат, влиятелен, и более чем могущественен в магическом плане, но… я шесть лет прожила с драконом, ему стоило бы это учитывать.

Однако… градоправитель Вестернадана, видимо, предпочел об этом не вспоминать. Забыть. Не брать во внимание…

— Последнее предупреждение, лорд Арнел, — с трудом сдерживая охватившую нервную дрожь, вмиг ослабившую все мое тело, произнесла я.

Но дракон лишь усмехнулся. Действительно, что скрывать, если все и так уже более чем понятно.

— Анабель, — целовать мои похолодевшие ладони Арнел не стал, хотя это желание отчетливо читалось в его глазах, — я сказал — вы услышали.

И отпустив меня, дракон плавно отступил к противоположной стене, сложил руки на груди и посмотрел на меня так, что виновной за все произошедшее только что, почувствовала себя я. Немыслимо, но факт имеющий место.

Повторив его жест, сложила руки на груди, на миг отвлеклась на импульс поискового заклинания профессора Наруа, ответила на зов, затем повернув голову, посмотрела на лорда Арнела. Он стоял, с небрежением преступника, которому совершенно плевать, на уже заточившего топор палача, и более того — ему плевать на толпу, собравшуюся лицезреть казнь и жаждущую крови.

Увы, я едва ли могла считать себя как палачом, так и толпой алчущей кровавого зрелища, а потому вскинув подбородок, предприняла шаг к примирению, и сообщила:

— Полагаю, лучшим решением для нас обоих станет забыть о том, что здесь… имело место. Я сделаю вид, что ничего не слышала, вы — что ничего не говорили.

Арнел усмехнулся.

В полумраке тайного прохода его усмешка казалась издевкой скульптора, решившего разбить свою идеальную скульптуру, и мраморно белое лицо лорда, сейчас было как никогда подобно творению из камня. Но лишь на миг.

— Анабель, — пристально глядя мне в глаза, Арнел вовсе перестал улыбаться, — вам знакомо выражение «Мой дом — моя крепость»?

Второй импульс от профессора Наруа я проигнорировала, но отступив от стены, решила продолжить путь, не вступая в диалог. Я была несколько пьяна, основательно оскорблена, и губительно влюблена в того, кто идеально подходил на роль объекта для несбыточных девичьих желаний, но едва ли мог назваться достойным собеседником.

— Всего доброго, лорд Арнел, — сказала я на прощание.

И даже сделала несколько шагов прежде, чем остановилась, услышав тихое:

— Вам не следовало входить в мой дом не в качестве гостьи.

Это действительно остановило меня. Это, и ощущение разливающейся в воздухе угрозы.

— Я полагаю, — произнес между тем лорд Арнел, — об этом тайном пути вам поведала леди бабушка, и это весьма подло с ее стороны, причем подло по отношению не ко мне — к вам.

Что ж, это заставило меня обернуться и обратить вопросительный взгляд на владельца данного поместья. Но если я надеялась ответ, то, как и всегда когда дело касалось драконов, совершенно напрасно.

Потому что вместо ответа, я услышала вопрос:

— Что вы совершили? Чем довели леди Арнел до состояния глухой лютой ненависти?

Потрясенно моргнув, я развернулась и не став ничего отвечать вовсе, продолжила путь, чтобы остановиться, едва услышав:

— Мисс Ваерти, это не угроза, впрочем, я едва ли стал угрожать той, в кого безумно влюблен, и это не способен увидеть лишь слепой! Так вот, мисс Ваерти, если вы переступите порог моей сокровищницы — вы моя.

Когда я обернулась, шокированная подобным заявлением, дракона в узком пространстве тайного прохода уже не было.

Осталась лишь я, мои подозрения и… чувства, которые никак не желали меня покинуть, вероятно, надолго уместившись в моем сердце. Увы, я не являлась наивной розовощекой девицей вступившей в пору своего дебюта, а потому с прискорбием призналась самой себе в том, что весьма неравнодушна к лорду Арнелу. Более, чем неравнодушна, и это… разочаровывало. Все же я считала себя куда как более умной и осмотрительной девушкой, пусть угодившей в ловушку профессора Стентона по незнанию, но все же принявшую удар с достоинством. И вот… Где же твое достоинство, Анабель? Где гордость? Где уверенность в себе? Где все убежденность в собственной черствости и рассудительности? Какой стыд!

Несколько мгновений после, находясь в абсолютном одиночестве, я стояла, отрешенно обдумывая сказанное лордом Арнелом.

«Так вот, мисс Ваерти, если вы переступите порог моей сокровищницы — вы моя»… Весьма патетичное заявление, достойное подмостков столичного театра, но никак не лорда Железной Горы. Я могла с уверенностью утверждать, что Арнел не лжет. Умалчивает, скрывает, недоговаривает — но не врет.