– Да?

Пуаро встал со скамейки и посмотрел на нее, потом произнестихо и медленно:

– Возможно, вы могли бы полюбить вора, мадемуазель, но неубийцу. – Потом резко повернулся и зашагал прочь.

Детектив слышал, как девушка глубоко вздохнула, но даже необернулся. Он сказал все, что хотел, и оставил ее переваривать последнююнедвусмысленную фразу.

Выйдя из казино, Дерек Кеттеринг увидел Кэтрин, сидящую наскамейке в одиночестве, и присоединился к ней.

– Я играл, но неудачно, – с усмешкой поведал он. – Проигралпочти все, что при мне было.

Она с беспокойством посмотрела на него и сразу ощутила в егоповедении нечто новое – какое-то скрытое возбуждение, обнаруживающее себямножеством едва заметных признаков.

– Думаю, вы игрок по натуре. Вас привлекает сам дух игры.

– Игрок во все дни и во всех отношениях? Пожалуй, вы правы.А вы не находите ничего стимулирующего в том, чтобы поставить на кон все, чтоимеете?

И хотя Кэтрин считала себя спокойной и солидной, словаДерека вызвали у нее легкое ответное возбуждение.

– Я хочу поговорить с вами, – продолжал Кеттеринг. – Ктознает, представится ли мне такая возможность еще раз? Предполагают, будто яубил мою жену… Нет, пожалуйста, не прерывайте меня. Конечно, это абсурд. –Помолчав, он заговорил вновь: – Имея дело с полицией и местными властями, явынужден соблюдать… ну, определенные приличия. Но с вами я предпочитаю непритворяться. Я хотел жениться ради денег, когда повстречал Рут ван Олдин. Вней было что-то от Мадонны, и я… ну, у меня были благие намерения, но всекончилось горьким разочарованием. Выходя за меня замуж, моя жена была влюбленав другого мужчину. Она никогда меня не любила. О, я нисколько не жалуюсь – этобыла вполне респектабельная сделка. Рут хотела получить Леконбери, а мне былинужны деньги. Неприятности возникли лишь потому, что в жилах Рут теклаамериканская кровь. Не испытывая ко мне никаких чувств, она требовала, чтобы япостоянно ходил перед ней на задних лапках. Она постоянно напоминала, чтокупила меня и я принадлежу ей. В результате я стал вести себя с нейотвратительно. Мой тесть может рассказать вам об этом, и он будет абсолютноправ. В момент смерти Рут я находился на грани катастрофы. – Он неожиданнорассмеялся. – Это неудивительно, когда имеешь дело с таким человеком, как Руфусван Олдин.

– А потом? – тихо спросила Кэтрин.

– Потом? – Дерек пожал плечами. – Рут была убита – оченькстати.

Он снова засмеялся, и это так болезненно подействовало наКэтрин, что она поморщилась.

– Понимаю, замечание отдает дурным вкусом, – сказалКеттеринг, – но это чистая правда. А теперь я собираюсь добавить кое-что еще. Стого момента, когда я впервые увидел вас, я понял, что вы для меня единственнаяженщина в мире. Я… я боялся вас. Думал, вы можете навлечь на меня беду.

– Беду? – резко переспросила Кэтрин.

Дерек пристально посмотрел на нее:

– Что вас так удивило? О чем вы подумали?

– О том, что говорили мне люди.

Кеттеринг неожиданно усмехнулся:

– Люди могут многое наговорить вам обо мне, дорогая моя, ибольшей частью это будет правда. В том числе то, о чем я вам никогда не станурассказывать. Я действительно играл, притом не всегда честно. Но с прошлымпокончено. Поверьте только одному. Я торжественно клянусь вам, что не убивалмою жену. – Он произнес эту фразу достаточно серьезно, и все же в ней ощущалосьнечто театральное. Но, встретив взгляд Кэтрин, добавил: – В тот день я солгал.Я заходил в купе моей жены.

Кэтрин негромко вскрикнула.

– Трудно объяснить, почему я это сделал, но попытаюсь.Вероятно, поступил так под влиянием импульса. Понимаете, я в какой-то степенишпионил за Рут. В поезде не попадался ей на глаза. Мирей уверяла меня, что Рутсобирается встретиться в Париже с графом де ля Рошем. Насколько я понял, это несоответствовало действительности. Мне было стыдно, и я решил воспользоватьсяслучаем – объясниться с ней раз и навсегда. Поэтому открыл дверь и вошел. –Дерек сделал паузу.

– Да? – мягко подтолкнула его Кэтрин.

– Рут лежала на полке и спала, отвернувшись к стене, – я могвидеть только ее затылок. Конечно, можно было ее разбудить. Но внезапно яподумал: а что, собственно, мы можем сказать друг другу, кроме того, что ужеговорили сто раз? Рут выглядела так мирно и спокойно. Я вышел из купе, стараясьдвигаться бесшумно.

– Почему же вы лгали об этом полиции? – спросила Кэтрин.

– Потому что я не круглый дурак. С самого начала всем былопонятно, что у меня идеальный мотив для убийства. Если бы я сразу признался,что был в купе Рут незадолго до того, как ее убили, то погубил бы себя раз инавсегда.

– Понимаю.

Но понимала ли она на самом деле? Кэтрин этого не знала. Онаощущала магнетическую притягательность личности Дерека, и все-таки что-то ееудерживало…

– Кэтрин…

– Я…

– Вы знаете, что я люблю вас. А вы… вы любите меня?

– Я… я не знаю.

В отчаянии Кэтрин оглянулась, словно в поисках помощи. Ивдруг она увидела высокого блондина, быстро, хотя и чуть прихрамывая, идущего кним по дорожке, – майора Найтона. На ее щеках вспыхнул румянец.

А когда Кэтрин обратилась к нему, в ее голосе прозвучалиискренняя теплота и облегчение.

Дерек нахмурился – его лицо стало мрачнее тучи.

– Леди Тэмплин боится проиграть? – беспечно осведомился он.– Придется объяснить ей мою систему.

Он круто повернулся и зашагал прочь, оставив их вдвоем.Кэтрин снова села. Ее сердце билось быстро и неровно, но, пока она говорилаобычные банальности сидевшему рядом довольно робкому на вид секретарю, к нейвернулось самообладание.

Внезапно Кэтрин с ужасом осознала, что Найтон начинаетоткрывать ей душу, как только что сделал Дерек, но совершенно в иной манере.

Бедняга запинался от волнения. Фразы давались ему с трудом,а красноречие в них отсутствовало начисто.

– С того момента, как я вас увидел… Мне не следовалоговорить об этом так скоро, но мистер ван Олдин в любой момент может уехать, идругого случая у меня не будет… Вообще с моей стороны это самонадеянность… Уменя есть кое-какие средства, но весьма небольшие… Нет-нет, пожалуйста, неотвечайте сразу! Я знаю, каков будет ваш ответ. Но если мне придется внезапно уехать,я хочу, чтобы вы знали, что я… люблю вас.