– Да, конечно, парень.

И они пошли.

…Миллиарды и миллиарды лет назад, когда некому было объяснить Вселенной, что такое время, межзвездная пыль – миллиарды и миллиарды тонн вещества, от мельчайших частичек до громадных булыжников – стянулась вокруг аномалии пространства (которую людям только предстоит открыть) в то, что потом назовут газопылевым облаком. Поначалу ничего не происходило. Облако висело в пространстве, частицы в облаке перемещались безо всякой системы, рождая и разрывая связи, возникавшие из ниоткуда и моментально исчезавшие. Таких связей становилось все больше, до тех пор, пока не оказалось, что облако движется в одном направлении. Облако вращалось. Нельзя сказать в каком направлении, невозможно выяснить, как менялась скорость движения будущей системы, но внутри газопылевой туманности то и дело вспыхивали огоньки мельчайших частиц, бомбардировавших булыжники, несшиеся по кругу, да еще волчком закручивающиеся вокруг собственной оси.

Миллионы лет? Миллиарды? Время значения не имело, время придумали потом.

Звезда вспыхнула в одно мгновение. Накопилась критическая масса, последняя пылинка ударила в бесформенное облако, уже разогретое множеством вспышек…

Свет нового солнца отправился в путешествие, чтобы через миллионы лет на чьем-то небе вспыхнула путеводная звезда, указанная в земных справочниках как Дева 61.

Вещество, не стянутое звездой, собралось в бесформенные сгустки. Лучи нового светила, собственный момент вращения, притянувший твердые частицы к будущим мирам, привели к тому, что вокруг звезды начали неспешное движение четыре каменные глыбы и газовый гигант, движущийся по сложной траектории, в афелии пересекающей орбиту будущего Холта, а в перигелии уходящий далеко за границы системы.

Лучи светила грели скалу, от нагретой поверхности поднимались газовые частицы, удерживаемые магнитным полем планеты. В газовой среде развивалась жизнь. То есть, на наш непросвещенный взгляд, редкие микроорганизмы, только-только сформировавшиеся из азотистых соединений, ничем не походили на привычное изобилие флоры и фауны – но все начинается с малого. Бактерии принялись за дело. Газовой среде предстояло стать атмосферой и гидросферой планеты, безликая скальная порода, выветренная в газовой среде, вымытая океаном, переработанная бактериями, превратилась в почву. Извержения вулканов и сотрясения коры планеты подняли над океаном материк, эти же процессы воздвигли посреди материка горную цепь, высотой и протяженностью готовую поспорить с Гималаями, и уже другие микроорганизмы стали сначала простейшими водорослями, затем, когда отступил океан, превратились в примитивные растения, эволюционировавшие в гигантские деревья.

А потом пришли люди со звезд. Планета, названная пришельцами Холт, не обзавелась собственными детьми – слишком мала оказалась колыбелька. Когда нынешняя суша уйдет под воду а на смену ей над океанской гладью воздвигнутся горы шести континентов, тогда странные существа, обитающие сейчас в одной из лагун архипелага Виктория, станут сначала земноводными, разорвав связь с морем, переселятся на сушу и, встав на задние лапы, превратятся в несколько видов приматов. Нынешние же обитатели Холта по всем статьям могли считаться кукушкиными детьми, занявшими чужое гнездышко, и не под силу им, незваным гостям, оказались леса планеты.

Для Прошина и Ко все это означало, что по выбранному маршруту высились громадные деревья со стволом в два обхвата. Узловатые ветви одних исполинов тянулись где-то в вышине, а ствол от корней бугрился грибами, кололся щеткой мшистой поросли. У другого воина этой рати поросшие иглами ветви росли, кажется, от самых корней, норовя пребольно хлестнуть зазевавшегося путника, причем ветви одного дерева переплетались с такими же ветвями другого, и под этой мешаниной шныряли зверьки с пушистой серой шкуркой и остренькой мордочкой. Такие места приходилось обходить, и они выбивались из сил: профессор с детьми не привыкли к подобным променадам, а Прошин до сих пор толком не адаптировался к повышенной гравитации и составу атмосферы планеты. Приходилось обходить и упавшие деревья, густо заросшие кустарником и заваленные снегом так, что только обломанный комель у корней напоминал о некогда живом и полном сил растении.

Небольшая впадина, расселина между сопок, куда ныряла звериная тропа, оказалась заполнена водой.

Здесь когда-то бушевал пожар, уничтоживший деревья с подлеском, на их месте выросли небольшие кривоватые деревца, притянувшие влагу с нижних горизонтов, в горах таял снег, год за годом ручейками заполнявший впадину водой, и теперь под ногами путников хлюпала трясина. Подтаявший снег все еще устилал топь, редкие лужи затянул лед, еле приметная тропка терялась где-то в глубине впадины – болото пришлось обходить по склонам гор. Смит шел первым, Прошин замыкающим, профессор с дочерью в середине, а Арам так и топал, вцепившись в руку великана, тем более что его частенько приходилось передавать с рук на руки через поваленное дерево или огромный валун, торчащий поперек дороги.

После недавнего конфликта Иван было засомневался в необходимости вооружаться. Голыми руками или с ножом он еще как-то мог потягаться с предводителем их отряда, с оружием же Прошин толком обращаться не умел, кроме того, купленные с рук винтовки, пусть даже смазанные и ухоженные, были не пристреляны, и неизвестно, как они поведут себя в случае реальной опасности. Однако буквально через пару километров ходьбы, в низине возле бойкой речушки, промывшей себе путь сквозь сугробы темного снега, они увидели стаю местных хищников, небольшую, голов на восемь-десять. Люди замерли. Смит и Прошин сняли оружие с предохранителей и передернули затворы.

Им повезло – ветер дул в их сторону, и животные, покрутившись у воды, скрылись на другом берегу.

После этого пошли еще медленнее и тише, озираясь по сторонам. Оружие поставили на предохранители и постоянно держали наготове, наводя ствол на любую тень. Не выпуская из рук оружия, ставили палатку рубили сухие дрова для костра на всю ночь, молча поужинали и улеглись по спальникам, постеленным на ветки местного хвойного дерева.

Смит присел у костра с винтовкой. Прошин, нарубив сухую лесину, присел рядом.

– Будем дежурить? – спросил Иван.

– Да, – негромко ответил великан, – полночи ты, полночи я… Часы есть?

– Есть, – Прошин протянул Смиту свои наручные «Командирские».

– Хорошая штука.

– Надежная.

Они помолчали.

– Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что нам придется прятаться вот так, – осторожно сказал Иван. – Ты думаешь, мы выдержим? Тут дикий лес, полно хищников.

– Ну, крупных хищников мало, – возразил Смит. – Да они и ходят поодиночке, а с теми, которых мы видели под вечер, вполне можно справиться в два ствола. А все остальное… выдержим, наверное. Наша задача уйти километров на сто, подальше от посторонних глаз, и оборудовать в подходящем месте долговременную стоянку.

– Сто? Много.

– Почему? Десять – двенадцать дней пути, стоит только привыкнуть к темпу ходьбы.