– Все уже, иди посмотри, что там с братом.

И они принялись оценивать ущерб.

Огромную лужайку площадью добрых двадцать пять акров с юга ограничивала дорожная развязка. Сплетшаяся подобно серой змее дорога выходила к полю ярко-зеленой травы с нескольких направлений и широкой серой лентой огибала зеленое море. С севера поле подпирали беленькие таунхаусы муниципального района – раньше сразу за заборами, ограждавшими клочки земли, полагающиеся каждому домику, начинался парк, устроенный за-ради компромисса с мэрией. Бил фонтан, по дорожкам прогуливались под ручку парочки, мамаши и папаши катили коляски, на подстриженной траве среди раскидистых деревьев с подлеском устраивали пикники…

Космический корабль ударил в здание. Разметал фонтан, часть деревьев повалилась, уцелевшие пришлось выкорчевать во время разбора завалов и из-за радиации. Мусор вывозили вереницы грузовиков. Их кузова доверху набивали обломками бетона с торчащими железками, стеклянное крошево накидывали валом и накрывали брезентом. Хотели оставить фундамент, но по фундаменту пошла трещина – страшный удар расшатал небоскреб до основания, пришлось выкапывать железобетонные сваи, разбирать заваленные разным хламом подвальные помещения. Выкопали целый котлован, который пришлось засыпать привозным грунтом. Увезли технику, насадили травку, убрали забор – как и не было ничего.

Вертолет Дадли стоял посреди лужайки. Машина Сингха, черный лимузин с широкими колесами и массивной решеткой радиатора, съехала с развязки и припарковалась возле бордюра, под знаком «Остановка запрещена». Водители, пилоты и прочая охрана сидели на месте, хозяева топтались посреди газона.

– Слушай, а так гораздо лучше, – Сингх сверкнул идеально белыми зубами. – Близость к природе, все дела.

Ветер чуть шевелил отросшую траву, зеленые былинки стелились по земле то так, то эдак, лаская глаз всеми оттенками зеленого. Солнце временами проглядывало из-за высоких облаков.

– Лучше, – повторил за ним Дадли. – Газончик на миллиард рублей, и вся программа коту под хвост…

– Почему? – Сингх прошелся туда-сюда, приподнял одну ногу, другую, разглядывая лакированные туфли коричневой кожи.

На нем был темно-коричневый костюм-тройка с повязанным шейным платком вместо галстука – франт. Очки, массивные, с оправой под старину, Сингх снял и держал в руке на манер указки.

– У нас был проект – помнишь? – сказал Дадли. – А теперь об этом можно забыть.

– Ну, может, они не узнают? – снова улыбнулся Сингх.

– Узнают.

– Ну, или узнают, но не сразу.

Дадли пожал плечами. Сказанное Сингхом грело ему душу, но показывать радость от того, как покорно дурачок идет в расставленную ловушку, не стоило: они партнеры – на публике, на торжественных обедах и ужинах в узком кругу, и совсем ни к чему «партнеру» знать, что он всего лишь агнец на заклание, а игра, затеянная Дадли, – нечто большее, нежели обычный способ стать еще богаче.

– Твои дела, – сказал Дадли.

Сингх важно кивнул:

– Я справлюсь.

Они помолчали. Дадли разглядывал домики вдали – чистенькие, уютные, с аккуратными газонами под окнами и детской площадкой, на которой как раз затевала какую-то игру детвора. Сингх топтался на месте, ему явно что-то не давало покоя…

– Ну говори, – разрешил Дадли.

– Они не будут уничтожать… корабль, – слова посыпались из Сингха с пулеметной скоростью, – мой источник говорит – поставят на прикол, где-нибудь за Поясом астероидов.

– Приятно слышать, – улыбнулся Дадли. – А состояние… объекта? Реактор, вспомогательные системы?

Сингх развел руками.

– Не знаю.

– Можешь узнать? Это важно.

– Дорого будет.

Дадли скривился. В этом случае «дорого» значит действительно дорого.

– Сделаем так, – сказал он, – пусть твой источник оставит информацию на почтовом ящике. Передавать сюда не надо.

– Там? – спросил Сингх. – Ты полетишь?..

– Может быть, – пожал плечами Дадли. – Все подробности: состояние корабля, координаты, все, что сможет узнать.

– Коды доступа?

– Обязательно. Полечу – не полечу, из этого в любом случае можно извлечь пользу.

– Хорошо, – Сингх достал планшет.

– Стой, – Дадли взял компаньона за руку. – Никаких записей.

Сингх белозубо улыбнулся в ответ.

– Это звонок, – он показал экран с фотографией улыбающегося парня.

– А как же Мани? – только и сказал Дадли.

– Ах, Мани, – лицо Сингха затуманила печаль. – Плохой мальчишка. Не хочу вспоминать.

* * *

Главными пострадавшими были Смит и Арам. Профессорский сынок, как ни странно, отделался неглубокими ранками от зубов и парой длинных царапин, только сильно испугался, и этот испуг легким назвать было сложно – мальчик дрожал в руках у отца, повторяя: «Больно, больно, больно…» Вокруг них суетилась Дженни, обрабатывая ранки. Смит пострадал сильнее: зверюга укусила его прямо в лицо, выдрав кусок щеки, висевший теперь на тонкой пленке кожи, располосовала предплечье, и все повреждения.

Джона зашивал Прошин, с трудом сдерживая рвотные позывы.

Был и материальный ущерб: клыки и когти превратили в грязные лохмотья одежду мальчика и Джона Смита, и профессору с дочерью пришлось до глубокой ночи портняжить, оставив Прошина дежурить у костра. Иван Владимирович после всех событий стал нервным и, заслышав как-то по-особенному громкий шорох за пределами освещенного круга, не раздумывая, пальнул в ту сторону, переполошив всех лесных обитателей окрест и напугав уснувшего было Арама.

Мальчишка дождался, пока взрослые вернутся в палатку, спросил: «Что там?» – «Спи, все нормально», – ответила Дженни, улеглась возле отца, который спать ложился так, чтобы дети лежали у дальней стены палатки, приваленной кучей веток. Араму не спалось. Молодой организм сразу же приступил к заживлению ранок, залитых вдобавок регенерирующим гелем, пораженные места должны были затянуться новой кожей за считаные часы, и весь этот процесс сопровождался постоянным зудом.

Арам повертелся в спальнике, прислушиваясь к легкому дыханию сестры, всхлипыванию великана – Смит по ночам иногда плакал, о чем ему никто не говорил. Шумно вздохнул и скрипнул зубами отец. Не спалось, и все тут: чесалось все тело, пережитое раз за разом вставало перед глазами, и вообще, последнее время Геворг Арамович очень мало уделял внимания детям, занятый своими немощами. Профессор был не чужд спорту, не было у него вредных привычек, но устроенный ими променад по сложности приближался к маршрутам профессиональных спортсменов-туристов, так что пройденное компанией расстояние можно с полным на то правом назвать подвигом.

Арам попробовал полежать с закрытыми глазами. Открыл глаза, глядя в полог их убежища. Слышалось дыхание спящих людей, снаружи доносился треск горящих поленьев, приглушенный тканью палатки. Шумели деревья, раскачиваемые ветром.