то и дело пересекал границу, чтобы оповестить нужных игроков как из аномалии, так и за её пределами. Требовалось в кратчайшие сроки обрисовать сложившуюся ситуацию и описать план дальнейшего развития Авалона. Времени оставалось совсем немного, так что нельзя было тратить ни минуты.

Толпа — а в данный момент это была именно толпа, которая не понимала всей шаткости своего положения — всё же собралась довольно быстро. Генерал прямо сказал, что эксклюзивный артефакт копирования исчез. Пропали все запасы восстанавливающих жизни зёрен. Исчезли поисковые наконечники. Испарились залежи крафтовых материалов и сотворенных изделий. В небытие канули и миллионы других важных вещей: броня, оружие, зелья. Его слушали. Никто не перебивал.

— Я правильно понимаю, что нам придется прервать некоторые соглашения с ближайшими объединениями? — нахмурившись, спросил Дмитрий Хрящёв. Он не стал спорить, когда его назначили новым командармом Авалона. Люди, прибывшие из других мест, также согласились с его кандидатурой.

— Да. И не некоторые, а почти все. Нам нечем расплатиться. Только через наёмничество: у нас остаются тысячи высокоуровневых сильных игроков, которые могут справиться с любой проблемой. Когда вернется Михалыч, продолжайте заниматься поиском порталов. Расширьте территорию разведки. Сейчас в первую очередь для нас важно продовольствие. Через неделю или месяц у нас появится сотня тысяч голодных ртов. У нас сохранились батончики, — Столыпин кивнул Хрящёву. — Свяжитесь с Тулой. Займитесь обменом. Обменивайте один батончик на четыреста килограммов картошки или...

— Это же восемьсот тысяч опыта! — перебил один из администраторов, который не разместил артфикс в цитадели. — И это стратегический ресурс. Мы не тратим его на еду.

— Это год сытой жизни для одного человека! — припечатал Столыпин, пытаясь скрыть неприязнь. Ничего удивительного, что этот игрок не попал в круг самых нужных людей. — Год вместо трех дней! А если экономить, то намного больше, — он сосредоточился на интерфейсе. — Так, время. Надо оповестить жителей нашего города, а с вами мы продолжим через час.

— Так мы не выберемся отсюда? — раздался голос за спиной.

Столыпин обернулся.

— Нет. Если у вас остались родные и близкие, у вас будет время попрощаться.

Генерал выдвинулся к Гвиневре. Здесь уже было множество людей, бессмысленно пытающихся пройти сквозь барьер. Присутствовали и тысячи обычных авалонцев, которые бесконечным потоком стекались к куполу. Со всех сторон сыпались вопросы. Он отвечал, что вскоре всё объяснит.

Один из геокинетиков использовал заклинание. Земная твердь вспучилась, образовав довольно высокую трибуну. Столыпин кивком поблагодарил человека и, удерживая артефакт фиксации, взошел на помост. Активировал артефакт громкоговорения и всю мощь авторитета.

Глава Авалона вскинул руку — гул утих. Повисла напряженная тишина.

— Друзья, отставить панику! Мы столкнулись с неожиданной, но решаемой ситуацией. Во-первых, все, кто может выйти с территории, прямо сейчас покиньте её.

Генерал наблюдал, как толпа беспрекословно двинулась за невидимую границу. Некоторые личности, которые оказались заложниками аномалии, тоже решили пробиться через барьер. У них ожидаемо ничего не вышло, но обошлось без глупых смертей.

— Во-вторых, всем, у кого артефакты фиксации находятся в пределах госпиталя, запрещено проникать сюда. Вам запрещено даже приближаться к этой территории. Вам запрещено умирать. В противном случае вы навсегда окажетесь здесь.

Столыпин обвел всех обжигающим взглядом. Распоряжение по поводу этих людей он ещё даст. Тому же Альтаиру повезло. В момент, когда в город пришла зима, тот находился со своей семьей в другом месте. Около двух сотен потенциальных пленников спаслось, но любая смерть для них равносильна обнулению.

— С этого момента командармом Авалона назначается Дмитрий Хрящев — глава шестого охотничьего поселения. Главы других поселений назначаются ближайшими помощниками. Командарм, — выделил он новую должность, — Хрящев в курсе всего происходящего, и он поведет вас в светлое будущее...

Все молчали, ловя каждое слово. Генерал заметил, как в неподвижной толпе пленников появилось шевеление. Один из крафтеров вскинул ствол и проорал паникующим голосом:

— Лазутчик!

Он сразу же спустил крючок монструозного оружия. Из металлической трубы вырвался столб аннигилирующего зеленого света и попал в непримечательного мужчину. Повернувшийся человек растворился. Армеец, что стоял рядом с ремесленником, воплотил артефакт и бросил его под ноги стрелявшему. Парнишка — подающий надежды зачарователь, которого включили в список одним из последних — замер. Солдат, ударив по дулу, которое задралось вверх и направило смертоносный луч в небо, вырвал оружие из его рук.

— Объяснись! — потребовал Столыпин.

— Тут был кто-то другой, — затараторил крафтер. — У меня есть способность. Я вижу это. Он точно не из наших. Он скрывался под другой личиной.

— В следующий раз, если появится подозрение, что среди нас чужак, предупреждай охрану. Они знают, как обезвредить и допросить такого человека, — генерал не стал повышать голос на глупого гражданского. Это теперь не имело ни малейшего смысла. — В будущем не допускай подобных ошибок, — сказал он, ничуть не веря, что у ремесленника есть хотя бы какое-то будущее.

Генерал бросил взгляд на подчиненных. Армейцы понятливо кивнули. С ситуацией, несмотря на проблему в виде зазеркалья, всё равно надо было разобраться. Если чужак — случайный человек, то ничего страшного. Наказывать парнишку за проступок теперь бессмысленно. Если же чей-то шпион (что маловероятно), следовало понять, откуда он вообще тут взялся. Авалон хоть и сотрудничал с очень многими поселениями и разрешал находиться на своей территории, но лазутчиков не терпел. Да и не осталось таких объединений, которые бы рискнули соваться в город без предварительной регистрации. Нет, конечно, попадались лихие одиночки. Один даже умудрился два дня скрываться на территории ремесленного квартала, но и его взяли, а потом допросили с пристрастием. Теперь этот одиночка — такой же авалонец, оценивший перспективу города — смотрел на человека с трибуны.

Столыпин продолжил речь. Рекомендовал поддерживать друг друга и доверять Дмитрию Хрящёву. Вспоминал, как из толпы беженцев Авалон за считанные месяцы превратился в самое могущественное поселение, с которым всем стоило считаться. Плавно он подводил к тому, что вскоре жизнь может поменяться, настанут небольшие трудности, но и с ними народ с легкостью справится.

— И напоследок. Нам уже многое известно об этом куполе, — Столыпин обвел пространство рукой. — К шести часам по игровому времени и до следующего дня в его границах никто не должен находиться. Лучше вообще держаться от него на расстоянии хотя бы в полкилометра. Все жилые палатки передвинуть! Гвиневру освободить от жителей на одну ночь. В начале нужно удостовериться, что на находящихся там детей и берегиню аномалия никак не