Где-то рядом шумно втянул ноздрями воздух Хельден; подняв голову, я увидела вспыхнувшее в его глазах алое пламя, увидела, как он отшатнулся, отступил в накрывшую его темноту. А затем мою руку пронзила боль – это фурс впился в рану своими мелкими острыми зубами и тянул мою кровь до тех пор, пока не раздулся, став похожим на маленький меховой шар. Наконец он отпустил меня, и я с облегчением улыбнулась, глядя, как его раны затягиваются буквально на глазах, не оставляя после себя даже шрамов.

– Это… отвратительно, – пробормотала над моей головой Теа.

– Согласен, – сглотнув, согласился с ней Рой.

– Зато она его спасла, – мягко возразил им Дарах.

Я же просто сидела, обессиленно привалившись спиной к стволу дерева, и молча гладила ластящегося ко мне Фобоса. Подумаешь, немного крови, зато этот храбрый малыш, всегда без колебаний встававший на мою защиту, жив и невредим. И он помог нам убить Гхорра, который наверняка бы навел на нас своего хозяина. Нет, не зря я сохранила жизнь зверьку там, у Мглистого Ущелья!

Друзья принесли мне воды и, уже без опаски разведя костер, подогрели какой-то целебный отвар, после которого мне быстро полегчало. Пора было укладываться спать, а Хельден все не появлялся, и, не в силах совладать с тревогой, я отправилась на его поиски.

Пройти я успела всего ничего: едва густые заросли сомкнулись за моей спиной, кто-то невидимый схватил меня за плечи, развернул и пребольно впечатал лопатками в ствол дерева. Горящие красным глаза оказались совсем близко, и губы мои опалило жарким дыханием Хельдена.

– Ксандра, что же ты творишь? – яростным шепотом спросил он, еще сильнее сжав мои плечи.

Я невольно ойкнула, и его хватка чуть ослабла, но рук своих он не убрал.

– Ты же знаешь, как я зверею от запаха человеческой крови – особенно твоей, – продолжил он чуть мягче. – Так ты еще и искать меня пошла!

– Что ты предлагаешь? Нужно было дать ему умереть? – внезапно разозлилась я. – И сколько можно пугать меня своими клыками! Да только попробуй меня укусить – получишь по шее и успокоишься!

Кажется, охотник был ошарашен. Никогда раньше я не разговаривала с ним таким тоном – и, похоже, он настолько привык к страху, который вызывал у окружающих, что просто не верил в другое к себе отношение.

– Я не обычная слабая девушка, которой так просто навредить, – между тем не унималась я. – Я могу за себя постоять! Да и ты, я уверена, никогда не сделаешь мне чего-то по-настоящему страшного!

– Уверена, значит… – прошипел он и вдруг оскалился, обнажая клыки.

В горле его заклокотало тихое рычание, такое жуткое, что все волоски на моем теле встали дыбом. Но если он думал, что этим приведет меня в ужас и заставит себя бояться, он сильно ошибался, черт возьми!

Руки Хельдена по-прежнему прижимали меня к дереву, не позволяя пошевелиться, но лица наши были достаточно близко, чтобы, чуть подавшись вперед, я смогла коснуться его губ своими. Едва-едва, легонько, почти невесомо. На мгновение он замер, словно не веря в происходящее, а затем, зарычав уже громче и яростнее, впился в мои губы неистовым поцелуем, о котором я так долго мечтала.

Мы целовались как помешанные, не в силах оторваться друг от друга даже на секунду. Земля уплывала из-под моих ног, и, не опирайся я спиной на ствол дерева, наверное, уже упала бы. Все тело горело, пульс бешено стучал в венах, а внутри царила какая-то сладкая пустота, как это бывает, когда взмываешь в воздух на разогнавшихся до предела качелях. Как во сне. В диком, прекрасном, невероятном сне.

Губы Хельдена были такими упругими и горячими… и жадными, и настойчивыми, и приятно-горькими от травяного чая, который он пил за ужином. Острые клыки царапали мою кожу, но это лишь разжигало и без того дикое желание, заставляющее меня стонать и выгибаться под его руками. Я так сильно его хотела, что это было почти больно. Сейчас, немедленно, прямо здесь, сорвать с него одежду, почувствовать его в себе и взорваться наконец от невыносимого наслаждения…

Его руки скользнули мне под рубашку, коснулись груди, пронзив мое тело новой волной возбуждения. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я зарылась пальцами в его волосы, сжала их, наверняка причиняя ему боль, – и он со сдавленным стоном прикусил в ответ мою нижнюю губу, да так, что я ощутила солоноватый вкус крови во рту.

И это его отрезвило. Рывком отстранившись от меня, Хельден на мгновение прикрыл глаза, горящие в ночи поистине адским светом, – пытаясь, по-видимому, успокоиться. Грудь его вздымалась от частого тяжелого дыхания, в уголке губ алела кровь – моя кровь. Он осторожно слизнул ее языком, прерывисто вздохнул и, когда я вновь потянулась к нему за поцелуем, остановил меня, удержав за плечи.

– Не здесь и не сейчас, Ксандра, – хрипло прошептал он, склонившись к моему лицу так, что мы соприкоснулись лбами. – Я еще никогда не был так близок к безумию. Если мы продолжим… я просто превращусь в животное. Наброшусь на тебя, возьму прямо здесь, на траве, и кто знает, что еще натворю в беспамятстве…

– Да я не против, – выдохнула я со смешком и потерлась носом о его нос. – Правда, перед друзьями будет неудобно. Но мы можем уйти подальше…

– Нет, – скрипнув зубами, ответил Хельден. – Не искушай меня. Я… я не готов. И я слишком жажду твоей крови… Такой сладкой… такой вкусной.

Нет, пожалуй, еще раз делиться с кем-то своей кровью мне сегодня не хотелось. А вот любви и близости – так даже очень. Внизу живота все ныло и горело от разбуженного, но не удовлетворенного желания. Черт, да со мной даже в юности такого не было! И за всю мою семейную жизнь, кажется, тоже. Ну почему единственный мужчина во всей Грезалии, который заставляет меня испытывать подобные чувства, – наполовину мурдис?!

Когда мы вернулись в лагерь, остальные уже спали, улегшись вокруг догорающего костра, или делали вид, что спят. Только Фобос сонно поднял мордочку и перебрался ко мне под бок, когда я устроилась на заранее приготовленном покрывале с наброшенным сверху плащом. Хельден еще немного посидел у огня – я видела его темный силуэт с задумчиво склоненной головой, – после чего проверил лошадей и тоже отправился спать, выбрав для ночлега место подальше от меня. Ха. От судьбы не убежишь, охотник.

* * *

Еще около пяти дней нам предстояло ехать до границы Ульм-Дхара через леса – при условии, что по пути нам ничто не помешает. Сумеет ли Коракс выследить нас здесь, на местности, которую едва ли мог знать? Без всяких сомнений, он постарается, особенно после того, как мы убили его ворона. Честно говоря, я боялась, что Гхорр успел выдать своему хозяину наше местоположение, но в ту ночь колдун так за нами и не явился.

Так что мы ехали дальше, полные надежд, тревог и личных переживаний. Чем ближе становился призрачный Ульм-Дхар, тем больше погружался в свои мысли каждый из нас. Хельден наверняка думал о нашей с ним дальнейшей судьбе, о том, решу ли я вернуться в свой родной мир или останусь с ним здесь, посреди неизвестности, и о том, сможем ли мы быть вместе. Рой – о скором расставании с Теа, так запавшей ему в сердце. Ульмийка – об отце и сородичах, которые, возможно, и не пожелают ее принять. И я, конечно, тоже размышляла о своем будущем. Мне казалось, я уже сделала свой выбор. Но принесет ли он счастье мне и Хельдену? Что нас ждет, останься я в Грезалии? Примет ли меня в Эшен Кельде его глава, мастер Инсар, после того как мы посмели восстать против воли короля? Чем это все обернется для Ночных охотников? Да, я – слишком мелкая сошка, чтобы устраивать из-за меня вооруженный конфликт, но и Эолдар, и уж тем более Коракс вряд ли откажутся от мести…