После аварии прошел год, и мне казалось, что я уже хорошо «соображаю» и рассуждаю вполне разумно: «У меня была интересная работа – но она закончилась, у меня была любовь и даже семья – но сейчас я живу одна, общественное положение и собственный бизнес тоже были – но в прошлом… Что – вообще ничего не осталось?! Ну, должно же быть хоть что-то хорошее!».

Осталось, конечно, и многое, но я предпочитала все упрощать и видеть только очевидные вещи: «зато как приятно есть конфеты и не думать обо всем остальном! Это не зависит от способностей ходить и говорить и доставляет большое и, пожалуй, единственное удовольствие!».

Мы с детства привыкаем, что мужчина должен «самореализоваться», а женщина должна быть красивой (что-то делать необязательно). Эта идея встречается всю жизнь, и со временем привыкаешь к таким правилам игры. Как и многие женщины я прекрасно научилась их использовать.

Я потратила на это очень много сил. После аварии врачи старались восстановить меня и снова сделать «нормальной», но для меня «быть нормальной» означало снова хорошо выглядеть. На восхищение было сложно рассчитывать, но нужно было похудеть и, как минимум, ухаживать за собой. Фактически, история началась давно, еще в прошлой жизни, но в новой жизни все было ярче и… «масштабнее».

Еще в 14 лет я поняла, что надо худеть совершенно точно, потом у что мои размеры неидеальны. Вообще, можно было поспорить, но я решила каждое утро вставать на час раньше и перед школой полчаса бегать по берегу Москва-реки. Звучит красиво, но это было ужасно. Не помню эффекта, помню только сам подвиг, от которого, впрочем, через пару месяцев пришлось отказаться.

Лет с 17-ти я начала изучение всех диет по очереди, быстро запомнила количество калорий в 100 г для сотен продуктов, легко умножала их на количество съеденных граммов и постоянно об этом думала. Я также познакомилась с методами «лечебного голодания», списками запрещенных продуктов, разными физическими нагрузками (вроде занятий на огромных вибрирующих тренажерах для похудения – сейчас таких уже нет почти), с инструкциями для разгрузочных дней и т. д.

Прекрасным индикатором внешней привлекательности иногда становятся поклонники – с их помощью можно увидеть очевидные перемены (и не только в лучшую сторону). Говорю об этом по опыту: во время одной из моих поездок в Америку с группой «Тату» был такой образцовый пример.

Один из солнечных дней в Лос-Анджелесе оказался свободным от общения с журналистами, выступлений и т. д. Планируя время в номере отеля, я услышала звонок в дверь: на пороге оказался один из сопровождавших нас операторов. У нас не было назначено деловых встреч, и по его виду я поняла, что он явился в качестве любовника. Привлекательным он не был – скорее, наоборот, и я поздоровалась, развернулась и в сомнамбулическом состоянии пошла в ванную комнату смотреться в зеркало… В полнейшем шоке я смотрела на себя: неужели я стала настолько кошмарно выглядеть?! И ладно уж внешность (это технический вопрос) – неужели все в моей жизни так ужасно?!

И да, пришлось это признать – индикатор тем временем расположился на диване в гостиной. Прекрасно, что незадачливый поклонник догадался вспомнить свои важные дела и ушел, а я в этот день приняла решение внимательнее ухаживать за собой…

Я постоянно мечтала похудеть, и всегда казалось, что вот – это наступит совсем скоро. В последние годы моих кругосветных метаний я становилась все толще, от чего переживала все больше. Но вот за время комы я похудела практически до костей. Это было жуткое зрелище, и с ним связано мое первое воспоминание: я сидела в какой-то комнате (как выяснилось, в больничной палате), потом подошла к зеркалу. И увидела свое лицо: я весила тогда 40 кг. Это мало. Увидев этот кошмар, я вернулась в комнату с требованиями меня накормить.

Когда, уже после реанимации, я с мамой поехала в реабилитационный санаторий, то еще не умеющая ходить «без ручки» я все равно следила за меню в санаторной столовой. Я привычно хотела похудеть даже в истощенном состоянии. После возвращения я сразу же подошла к весам и увидела “42 кг». Но я действительно видела себя килограмм на 20 тяжелее и объяснить этого не могла…

После санатория я начала понимать весь ужас ситуации – и есть шоколад с утра до вечера, чтобы не думать об этом. Потом мне пришлось уже думать о 30-ти новых кг, и я стала делать все, чтобы от них избавиться (ну, хотя бы от 20-ти).

Вообще, конечно, эти диеты были идиотским занятием, но они очень помогли мне держать ситуацию под контролем и поддерживать дисциплину. А в случае восстановительного лечения это очень важно! К тому же, такая озабоченность своим весом очень помогала мне отвлечься от остальных ужасов, а желание похудеть стало прекрасным стимулом для постоянных физических занятий, от йоги до аэробики, что тоже было необходимо.

У меня появилась новая цель и огромный простор для экспериментов. Да, такая озабоченность внешним видом и размерами одежды в дневнике сейчас может казаться навязчивой идеей, но она помогла мне восстановиться. Я попробовала десятки диет и вкратце расскажу о результатах этих пыток, чтобы помочь некоторым их избежать. У меня хватило ума только не использовать всякие иголки в уши, не уменьшать желудок железками, не использовать биодобавки и специальные браслеты для похудения.

Я попробовала: раздельное питание, разгрузочные дни с зеленым чаем, диету Протасова, диету Аткинса, овощную диету, фруктовую диету, белковую диету и т. д.: подробности этих испытаний теперь забавно видеть в дневнике и мне самой. Но они помогали!

Уже потом я прочитала (в книге К. Кастанеды – так ему говорил его учитель-маг), что «Самоограничение – самый худший и самый злостный вид потакания себе. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности».[4] Первая мысль: «Ну, какой шикарный аргумент, чтобы бросить любую диету и накупить гору шоколадных конфет!». В моем случае (да и, думаю, так же сказали бы и многие женщины) сложность была в том, что я не хотела любоваться собой, а хотела почувствовать к себе другое отношение. И это была одна из многих причин – но простейшая для решения задача.

Мы все понимаем, что отношение к нам (и к мужчинам и, особенно, к женщинам) зависит и от нашего внешнего вида. Трудно не согласиться: если свое недовольство высказывает красивая женщина, то это, ну, «неприятно, конечно», но «ничего страшного» – и ее вполне можно выслушать и даже пойти на какие-то уступки в этом разговоре. Если женщина выглядит не очень привлекательно, то добиться внимания и понимании ей уже сложнее. А если женщина просто некрасивая и неухоженная – то все, это уже «катастрофа», и вникать в ее проблемы не захочется совсем. То же обычно относится и к мужчинам.

Почему же так много толстых?! Ну, у них, наверное, получается сосредоточиться на другом… И если толстая женщина довольна и жизнерадостна, то лишний вес, в таком случае, это совсем не ужасно и не «убийственно» – просто некрасиво. Это безразличие к общепринятым в обществе стандартам красоты, и общество вряд к нему готово – конечно, оно защищается, а толстым приходится сложнее… Однако любые внешние недостатки теряют всякое значение в личном общении – если оно приносит радость!