взад-вперед, не в силах больше выносить эту огромную зияющую дыру в груди, где раньше был Ансель. Где были Эстель, моя мать, Манон, отец, Коко, Бо и даже Рид. Когда-то и я там была. Счастливая, здоровая и радостная. Что же случилось? Что привело нас сюда? Чем мы заслужили такую жизнь? Если уж Ансель за свои старания и доброту получил лишь пренебрежение, одиночество и боль, на что надеяться нам? Я лгала, убивала и обманывала, изорвала в клочья свою душу, и все же я была еще жива. Ансель был достоин лучшего. Он заслуживал гораздо большего, чем получал. В иное время я бы закричала от ярости, несправедливости и бессмысленности всего этого, но гнев уже ничего не изменит. Такова жизнь.

Ансель мертв.

А через день, неделю или месяц я буду держать в руках безжизненное тело Рида или Коко. Бо наверняка погибнет от руки родного отца так же, как и я от руки своей матери. На самом деле у нашей истории лишь один конец. Но я по глупости думала, что все будет иначе. Как же я наивна и смешна.

– Все кончится быстро, – шепча, солгала Николина и наклонилась ко мне. – Она нежно гладила меня по голове, ее волосы щекотали мне щеку. А вокруг вся пещера была охвачена пламенем. – Без боли. Ты скоро увидишься с ним, мышка. Скажешь ему, как много он для тебя значил.

Но если я сейчас умру, его смерть окажется напрасной.

Я резко открыла глаза, осознав жестокую действительность. И оцепенело уставилась на пламя. Ансель достоин лучшего. Достоин большего, чем моя жалость к себе. Собрав последние остатки сил, я вскинула голову. Николина вскинула нож. Лишь на миг, на один удар сердца наши взгляды встретились.

И вдруг мы заметили что-то в туннеле.

На наших лицах промелькнуло замешательство. Мы обернулись. В воспоминаниях пламя Коко загнало всех далеко в туннель, и здесь никого не должно быть. После маскарада мы сбежали в «Левиафан». А вдруг кто-то вернулся? Может, кто-то забрал тело Анселя? Я тут же отбросила эту мысль. Даже если кто-то чудесным образом прошел сквозь огонь, это воспоминание было моим. Оно должно было закончиться, когда я побежала за Морганой. Так почему оно продолжается?

Из тумана появился пес.

При виде его Николина оскалилась, и меня осенило на мгновение раньше, чем пес обратился. Если бы я стояла, у меня подкосились бы ноги. Я медленно поднялась на коленях, звон в ушах превратился в рев. Рев крови, надежды и страха. Такого просто не может быть. Это все не по-настоящему.

Ансель неторопливо направился ко мне.

– Привет, Лу. – Глядя на мой ошарашенный вид, он изогнул губы в робкой улыбке, которую дарил мне множество раз и которую я мечтала еще не раз увидеть вновь.

На Анселе был новенький синий мундир с золотыми кисточками и пуговицами, отчего сердце у меня сжалось. Руки он держал в карманах штанов. Вечный новобранец. Ни капли крови на лице или волосах. Карие глаза сверкали в темноте.

– Скучала по мне?

Я долго смотрела на него, тяжело сглатывая. Затем…

– Ансель. – Голос у меня надорвался.

Его взгляд смягчился. Ансель подошел ко мне и протянул изящную руку, чтобы помочь подняться. Едва дыша, я осторожно взяла его за руку и поразилась, какой теплой она была. Когда Ан-сель взглянул на свое обмякшее тело, его улыбка слегка померкла, и он покачал головой.

– Что ты здесь делаешь, Лу?

Я до сих пор не знала этого.

Уже неважно. Потрясение Николины прошло. Она завопила как безумная и с ликованием отпрыгнула.

– Ах, прелестный мальчонка, мышонок-малыш. – Она посуровела. – Отступать не умея, безумства творишь.

Не выпуская моей руки, Ансель ответил Николине не менее враждебным взглядом.

– Мы не отступим.

Николина внезапно бросилась на него и вонзила в него нож, а он подмигнул мне и исчез. Сердце у меня сжалось. Николина стала оглядываться в поисках Анселя, полосуя ножом по дыму и извергая проклятья. Он же появился у нее за спиной и похлопал ее по плечу. Она резко подскочила.

Я неожиданно для себя хохотнула.

Ансель снова ухмыльнулся.

Николина быстро опомнилась и снова ударила, на этот раз быстрее и сильнее. Ансель не сдвинулся с места и не стал уворачиваться от ножа, только вот лезвие не пронзило его. Оно просто застыло в воздухе в сантиметре от его груди, словно наткнулось на невидимую преграду. Он заулыбался шире.

– Меня нельзя убить. Я уже мертв.

– Я не боюсь мертвых, – прорычала Николина.

Он наклонился к ней.

– А стоило бы. Я повстречал твоих врагов, Николина. Среди них есть разорванные души, мстительные ведьмы и даже дети короля. Они ждут тебя.

Я подошла ближе, беря Анселя под руку и стараясь не думать о том, как не по себе мне стало от его слов. О том, как твердо они прозвучали. Вместо этого я сосредоточилась на радостном ощущении в груди, на тепле, разливающемся по телу. Рука Анселя была твердой. Настоящей. Даже попытавшись, я не смогла бы сдержать улыбки. А я и не пыталась.

– Держу пари, они здорово с тобой повеселятся.

Ансель наклонил голову.

– Можно и так сказать.

– Лжешь! – Николина снова сделала выпад, и Ансель загородил меня собой.

Он двигался изящно и даже уверенно, чего никогда не умел при жизни. Движимая восхищением, чрезмерным любопытством и каким-то тяжелым чувством в груди, я выхватила из воздуха нож, отпрыгнула назад и метнула его в Анселя.

Он тут же поймал нож, даже на него не взглянув, дерзкий гаденыш. Я снова рассмеялась, не в силах сдержаться. Ансель покраснел, и тяжесть в груди немного отступила.

– Как интересно повернулось дело, – сказала я.

– То ли еще будет. – Он слегка вскинул брови и вложил мне в руки кинжал.

Николина метнулась к ножу, но, похоже, не могла пройти мимо Анселя и добраться до меня. Ей мешала возведенная им преграда. Он даже не обратил внимания на ее усилия, и я не стала.

– Лу, которую я знал, не сдалась бы, – мягко сказал он. Моя улыбка померкла. – Она бы боролась и победила.

– Нет, без тебя она бы не смогла, – едва слышно проговорила я онемевшими губами.

– Лу, ты никогда не нуждалась во мне так, как я в тебе.

– И посмотри, к чему это привело. – Я закрыла глаза. По щеке пробежала слеза. – Прости меня, Ансель. Я… должна была защитить тебя. Нельзя было позволять тебе идти со мной.

– Лу.

У меня задрожал подбородок.

– Лу, – повторил он мягко. – Посмотри на меня. Прошу тебя.

Я не стала, и тогда