Отсутствие новостей – хорошая новость, как говорят англичане. Мудрая пословица. Глория вернется. Во вторник на следующей неделе, как сказала та стервозная баба в издательстве.

Биби повернула красный гибискус на пол-оборота и начала медленно, помня заветы Глории, поливать.

Силуэт Кафедрального собора четко выделялся на фоне прояснившегося неба. Движения почти не было. Ландон машинально вел “вольво” и думал о Рите. Мало кто любил Упсалу, как Рита. Ей, наверное, казалось, что если у города есть хозяйка, то это именно она. Рита знала наизусть все древние городские байки, неважно, шла речь об убийстве Стуре[30], Карле фон Линнее или первых патологоанатомических вскрытиях в Густавиануме. На встречах бывших студентов могла ни с того ни с сего встать и затянуть какую-нибудь старинную студенческую песню – и странно, но солидные господа с наивысшими учеными степенями тут же без всякого смущения подхватывали. Ландон мысленно слышал ее резковатый, но все равно красивый голос: “Богом данная Упсала”.

Он то и дело поглядывал на все увеличивающуюся гигантскую красную башню собора с двумя шпилями. Иногда ему хотелось верить, что и в самом деле существует некое Царство Небесное. Не такое, как описывают, с ангелами, перелетающими с облака на облако под звуки арфы, нет; но место, где Рита могла бы бродить в своей вечной полосатой майке и печь коричные булочки. Она их обожала, пока не помешалась на здоровом образе жизни. Где-то там они наверняка встретились, отец и она.

Ландон чертыхнулся: задумавшись, проскочил съезд на трассу Е-4. Затормозил так, что машину немного занесло.

Молли ойкнула и вцепилась в ручку дверцы.

Он зажмурился – совершенно забыл про ее существование.

– Извини, – мягко, как говорят с детьми, произнес Ландон. – Проспал.

– Ты спал?! – Глаза Молли округлились от ужаса. – За рулем?!

– Ну не то чтобы спал, – поправился Ландон, поднял указательный палец и важно произнес: – Потерял концентрацию.

Все эти видения и мечты – защитный механизм, способ уйти от действительности. Может, и полезно время от времени уходить от действительности, но уж точно не сегодня.

– Ты есть хочешь?

Молли отрицательно покачала головой.

– Мы же можем остановиться и что-то поесть. До Стокгольма еще примерно час.

– А что мы будем делать в Стокгольме?

– Искать Хелену.

– Ничего не понимаю, – сказала Молли с абсолютно взрослой интонацией, смесь удивления и раздражения.

– Видишь ли… я прочитал в газете… правительство…

Макс Росси. Если бы только узнать, где они построили эти сволочные “лагеря похудения”, они бы поехали туда и выцарапали Хелену.

– Я никак не мог дозвониться, поэтому нам пришлось ехать.

– Куда? В правительство?

– Да.

– А разве так можно? Взять и приехать в правительство?

Ландон всмотрелся в дорогу, ища места для разворота.

Это и в самом деле вопрос. Можно ли, как точно выразилась Молли, “взять и приехать в правительство”?

– А я-то думала, мы сразу начнем искать.

– Так и сделаем, только сначала надо узнать где.

– Что – где?

– Где искать. Надо найти кого-то, кто знает, иначе будем искать сто лет.

Он заметил разворот, поехал в обратном направлении и свернул на трассу на Стокгольм.

Молли посмотрела на синий щит.

– А долго еще осталось?

– Нет… по трассе быстро. Я поднажму.

– Только опять не засни.

– Я и не спал.

Молли откинулась на сиденье, водрузила ноги на приборную панель и сощурилась от солнца.

– Надеюсь, с мамой все в порядке, – произнесла она – опять с явно подслушанной у взрослых интонацией.

Ландон сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле.

– Конечно, – сказал он. – Не волнуйся.

– Я слишком толстая, – ни с того ни с сего огорченно сказала Молли, когда они проехали поворот на Арланду. – Все из-за меня. Мне и в школе говорили.

– Ничего подобного… – Ландон лихорадочно искал нужные слова. – Ничего ты не толстая, Молли. И к тому же нет ничего плохого в том, чтобы быть толстым. Так же, как нет ничего особенно хорошего в том, чтобы быть худым.

– Но остальные же худые!

Девочка каждый раз поворачивала голову – пыталась успеть прочитать мелькающие вдоль дороги рекламные щиты. Ландон был настолько занят своими мыслями, что не обращал на них внимания. А сейчас сообразил: чем ближе к Стокгольму, тем больше ярких, кричащих призывов.

УСТАЛ ОТ ЛИШНЕГО ЖИРА?

В КЛИНИКЕ БЕРГА ТЕБЕ ПОМОГУТ

ЗА 30 МИНУТ!

СДЕЛАЙ СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ ПЕРВЫМ

В ТВОЕЙ НОВОЙ ЖИЗНИ!

GO FIGURE, НОРР МЕЛАРСТРАНД

SWEDISH BEAUTY:

ПЕРМАНЕНТНОЕ УДАЛЕНИЕ ВОЛОС.

КРАСИВАЯ НЕЖНАЯ КОЖА

ЗА 15 МИНУТ!

Все что угодно: лазерное лечение в обеденный перерыв, бандажирование желудка за полцены, открыто по субботам. На фотографиях совершенно одинаковые полуголые модели с втянутыми щеками и бедрами не толще предплечий. Женщина с перманентно удаленными за пятнадцать минут волосами выглядит умирающей. Ее улыбка вызвана скорее ожиданием предстоящей встречи с Всевышним, чем восторгом от наконец-то достигнутой безволосости.

– Не смотри на эту чушь. Всего лишь реклама.

– Да, но все такие худые…

– Мне кажется, они выглядят больными. Как будто их вот-вот вырвет.

Молли похлопала себя по животу и задумчиво произнесла:

– Уш-ш-ш…

Ландон сжал руль так, что побелели костяшки. Хелена была права, когда увезла девочку на старый хутор, где ее единственным другом стал огромный толстопузый кот.

– Молли… – попытался он привлечь ее внимание, но она по-прежнему смотрела на пролетающие вдоль шоссе и по стенам домов огромные рекламы.

– Молли!

– А?

– Как дела с ветеринарией?

Наконец-то повернула голову.

– Что?

– Разве ты не собираешься стать ветеринаром?

Ну давай же, Молли, отвлекись от этого безумия.

– Не просто ветеринаром. Котологом.

– А разве есть такая специализация?

– Конечно. Кошачьи болезни и их лечение.