Я подошла к стойке и уставилась на отставника с просительными выжидающим выражением.

— Куда? — осведомился он, смерив меня пристальными недовольным взглядом из серии «ходют тут всякие».

— У меня пакет для фирмы «Посейдон», — сообщила яи демонстративно помахала перед носом охранника предусмотрительно заготовленнымконвертом.

— Ну, вспомнила! — Охранник откинулся на спинкусвоего стула, и выражение его лица сменилось на скучающе-сочувственное. —«Посейдона» здесь уже два года как нету!

— Ну надо же! — Я изобразила искреннеерасстройство и даже готовность заплакать. — В такую даль тащилась — и всезря! Начальство меня в порошок сотрет! А куда они переехали, вы случайно незнаете?

— Васильич! — крикнул охранник куда-тоназад. — Слышь, тут девушка про «Посейдон» спрашивает!

За стойкой приоткрылась незаметная дверка, и появился ещеодин отставник, в отличие от первого — худой, как жердь, и лысый, как колено. Онокинул меня заинтересованным взглядом и переспросил:

— «Посейдон»? А на что вам «Посейдон»?

— Пакет я для них принесла! — Я снова помахала ввоздухе конвертом. — Проект бизнес-плана…

— Пакет, говоришь? — Отставник громко сглотнул,потер руки, глазки его подозрительно забегали. — Ты оставь мне этот пакет,я передам, если случай подвернется…

— Нет, дяденька. — Я прижала пакет к груди. —Мне велено в самые руки отдать… не знаете, куда они переехали?

— Зря только добиралась, — проговорил Васильич,облокотившись на стойку. — Устала, небось?

— Ну… — ответила я неопределенно, ожидаяпродолжения.

— Чаю хочешь? — Васильич буравил меня маленькимибесцветными глазками. Мне стало как-то неуютно, но я не отступала:

— А куда все-таки этот «Посейдон» переехал? Мне начальниквелел непременно пакет передать…

— Ты заходи, отдохни… — тянул Васильич, —чайку выпей, а я, может, разузнаю, где они теперь… у меня, знаешь, знакомыхмного, ведь говорят — не имей сто рублей, а имей сто друзей…

Я обошла стойку и проследовала за настырным Васильичем ведва заметную дверцу.

За этой дверью оказалась маленькая комната, где имеласьметаллическая стойка с несколькими мониторами, на которых можно было видетьвход в офисный центр, автостоянку, холл, площадку перед лифтами и еще какие-топомещения, где сновали озабоченные сотрудники и посетители центра. Нижние полкиэтого стеллажа были плотно заставлены видеокассетами. Приглядевшись, я заметиланадписи на этих кассетах — даты записи и короткие пометки, сделанные отруки, — «холл», «стоянка» и другие какие-то названия.

Еще в этой комнатке стоял захламленный стол, на которомкрасовались электрический чайник с логотипом «Кавалергарда», несколькооранжевых кружек, открытая пачка печенья, подсыхающий плавленый сырок и мятыегазетные листы, здесь их использовали вместо скатертей и бумажных салфеток.

Васильич пододвинул мне стул, подал одну из оранжевых кружек(с виду самую чистую) и коробку с чайными пакетиками.

— Ты выпей чайку, передохни, — повторил Васильичсвое гостеприимное предложение, — а я покамест попробую про твой«Посейдон» разузнать…

Я и вообще-то не очень люблю чай из пакетиков — на мой вкус,он отдает размокшей бумагой и веником, — а здесь к тому же было наредкость неопрятно, да и вода в чайнике наверняка не фильтрованная, но пришлосьс благодарностью согласиться, чтобы получить нужную мне информацию.

— Ой, большое вам спасибо! — воскликнула я чуть несо слезами на глазах. — Надо же, какой чай у вас хороший! Мой любимый!Хоть немножко у вас передохну, а то с утра на ногах, так устала — просто силнет! Знаете, как начальство к курьерам относится? Просто ни во что не ставит!Только вот руки бы помыть… где это у вас?

— Туалет-то? — переспросил прямолинейныйВасильич. — А вон, дверь рядом с канцелярским киоском!

Я воспользовалась его указаниями и без труда нашла нужнуюкомнату.

Возвращаясь, я приблизилась к стойке охранника. Тот как разв это время выписывал пропуск очередному посетителю и не обратил на менявнимания. Я обошла стойку, приблизилась к незаметной двери в помещение охраны,но отчего-то задержалась, прежде чем войти внутрь. Как будто чья-то невидимаярука придержала меня за плечо.

Из-за двери доносился голос Васильича.

Судя по всему, гостеприимный охранник разговаривал с кем-топо телефону.

— Да, вы же велели… да, она спрашивает про «Посейдон»…конверт для них вроде бы… пробовал, но она не отдала… на курьера не оченьпохожа…

Он замолчал, очевидно выслушивая указания собеседника.

Я замерла, боясь пропустить хоть слово.

— Задержать? Хорошо… минут пятнадцать я ее продержу, ноза большее не ручаюсь… все понял… до связи…

Я сосчитала до десяти, чтобы справиться с волнением, и вошлак Васильичу с широкой наивной улыбкой на губах.

— До чего у вас все красиво! — пропела явосхищенно. — Кафель всюду импортный, краны новые, даже трогать не надо —руку протянешь, вода сама льется!

— Евроремонт! — с достоинством проговорилВасильич. — Ты садись, дочка, чаю выпей… вот, печенье у меня есть…

Он пододвинул мне пачку, уселся напротив, сочувственноразглядывая.

Я скромно отломила кусочек печенья, отпила чаю. Чай был дажехуже, чем я ожидала.

— Ну как, удалось вам узнать, куда переехал«Посейдон»? — осведомилась я, сделав еще один глоток и скосив глаза набольшие настенные часы.

С момента подозрительного телефонного разговора прошло триминуты.

— Да вот позвонил одному знакомому, — отозвалсяВасильич. — Служили вместе в строительных войсках, в Закавказском округе,а теперь он в начальники попал. Обещал выяснить. Ты подожди, дочка, он скородолжен перезвонить.

Он озабоченно взглянул на свои наручные часы, потом, дляверности — на стенные.

В это время дверь приоткрылась, заглянул второй охранник,тот, что дежурил за стойкой.

— Слышь, Васильич, тут какие-то еще пришли…эротизаторы!

— Не эротизаторы, а дератизаторы! — проговорила,выдвинувшись из-за его спины, тетка огромных размеров со сложным сооружением изрыжих волос на голове. — Дератизаторы — это борцы с грызунами, мышами икрысами… нас начальство ваше пригласило для экстренной обработки! Верно,Карлуша?

Откуда-то у нее из-под мышки выскочил маленький тщедушныймужичок в приплюснутой кепке, с длинным и подвижным, как у крысы, носом.

— Крысы — они вредители номер один! — важносообщил он, откашлявшись. — От них такой ущерб, что просто ужас!Страшенный, одним словом, ущерб! Так что нам, дератизаторам, памятник надоставить…