Закончив эту красивую фразу, Митрич ловко откупорил пивнуюбутылку крупными, желтыми от никотина зубами и уставился на непрошеногопосетителя. Должно быть, он ожидал, что тот растворится в воздухе, испарится,как пролитый на землю растворитель для акриловых красок, или, на худой конец,просто уйдет со стройплощадки, предоставив Митричу и его коллегам возможностькультурно отдохнуть. Но незнакомец явно не понимал всей серьезности момента. Онстоял на прежнем месте, хлопая глазами.

— Ты чего-то не понял? — Из-за спины Митричавыдвинулся Костя Бузыкин, горячий парень, отсидевший за хулиганство разнойстепени тяжести десять раз по пятнадцать суток и два раза по три месяца. —Тебе надо объяснить?

— Не горячись, Константин! — Рассудительный Митричпридержал Бузыкина за плечо. — Может, гражданину охота с нами поговорить.Допустим, об жизни!

— А мне, может, охота пива выпить! — В голосеКонстантина все явственнее звучала угроза. — У меня, может, душа горит, имне со всякими-разными об жизни разговаривать совершенно не интересно!

Бузыкин стряхнул со своего плеча руку Митрича, надвинулся нанахального незнакомца и повторил:

— Тебе надо объяснить?

— Желательно! — подтвердил тот, безмятежноулыбаясь.

Константин, рассвирепев от такой неописуемой наглости,поднял пудовый кулак и попытался двинуть им незнакомца в круглую улыбающуюсяфизиономию. Но разговорчивый тип с неожиданной ловкостью отступил в сторону,перехватил руку Константина чуть выше запястья и легонько крутанул ее противчасовой стрелки. Этого оказалось достаточно, чтобы Бузыкин громко взвыл,отлетел в сторону и приземлился в непосредственной близости от переполненногомусорного бака.

— Вы меня правильно поняли, папаша, — как ни в чемне бывало проговорил Синицын, обращаясь к Митричу, как к самому авторитетномуиз строителей. — Я с вами действительно хотел поговорить об жизни. Точнее— об этой вот люльке строительно-монтажной, как вы только что красивовыразились.

— А чего об ней разговаривать? — опасливоосведомился Митрич. — Люлька — она и есть люлька. Стену с нее краситьможно или, допустим, пескоструить при помощи установки пескоструйной «УПС-22»…

— Во-во! — оживился Синицын. — А если мненужно что-нибудь в частном порядке покрасить или… отпескоструить при помощиустановки «УПС-22», могу я у вас эту самую люльку позаимствовать… на некотороевремя?

— Люлька — она не наша личная собственность! —проговорил Митрич солидно. — Она — собственность строительного треста, такчто вам этот вопрос с трестом и нужно решать!

При этом взгляд Митрича переместился на что-то за спинойСиницына. Внимательный майор заметил это и немного отступил в сторону. Врезультате этого маневра Костя Бузыкин, который уже поднялся и хотел сзадинапасть на обидчика, промахнулся и проскочил мимо. Синицын, пропустив егонемного вперед, двумя пальцами подтолкнул Константина в спину, из-за чего тотпотерял равновесие и снова рухнул.

— С трестом — оно, конечно, — невозмутимопродолжал Синицын, — но только с трестом оно и дольше получится, и дороже.И конкретно вам от этого ничего не перепадет. А вот ежели прямо с вамидоговориться — оно и быстрее будет, и к взаимной выгоде…

Однако опытный Митрич почувствовал, что незнакомец — непросто случайный прохожий, а подозрительная и опасная личность, и решил отгреха подальше не вступать с ним ни в какие деловые или личные отношения.

— Кроме как с трестом — никак нельзя! — отрезалон. — И попрошу немедленно освободить строительную площадку! Во избежаниенесчастных случаев и прочих человеческих жертв!

Тем временем неугомонный Константин снова поднялся идвинулся на Синицына, грозно сверкая глазами и размахивая огромными кулаками.

— Да я тебя!.. — рычал он, приближаясь кобидчику. — Да я тебя сейчас!.. Да от тебя же сей минут одно мокроеместо!..

Синицын покосился на него, неторопливо двинулся навстречу,но в самый последний момент, когда столкновение казалось неизбежным, немногонаклонился, присел, внезапно поднырнул под руку Константина, ухватил того однойрукой за рукав, а другой за штанину, легко поднял в воздух и, перевернув, каккуль с мукой, зашвырнул в открытый мусорный бак. Голова Константина погрузиласьв пищевые отходы, ноги же остались снаружи и дрыгали в воздухе.

При виде этого зрелища молодой неопытный парень с родинкойна щеке гулко захохотал, но взрослые, умудренные жизнью коллеги одернули его иповернули лицом в другую сторону — нехорошо смеяться над неприятностямитоварища. Особенно если у этого товарища пудовые кулаки и скандальный нрав.

— Так что — никак нельзя? — повторил Синицын,который даже не запыхался.

— Никак, — подтвердил строгий Митрич.

— А вот у меня есть сведения, что вы одному гражданинудавали эту люльку, — продолжил настырный майор. — И даже сами ееперенесли на новый объект и установили в рабочем положении. А потом забрали ееобратно. И было это всего три дня назад.

— Клевета, — спокойно возразил Митрич. — А высами, к примеру, кто будете? Из треста или из строительной инспекции?

— Я сам буду из уголовного розыска, — ответилСиницын и продемонстрировал общественности служебное удостоверение, как иположено, в раскрытом виде, — майор Синицын, отдел по расследованию убийств.

— Матерь божья! — огорчился Митрич. — Неужтотого мужика убили? Ну, мы-то уж точно ни при чем!

— Значит, все же был мужик? — оживилсямайор. — Ну-ка, с этого места поподробнее!

— Ничего не знаю! — опомнился Митрич. —Никакого мужика в глаза не видел! Правда, ребята? — Он повернулся заподдержкой к своему дружному коллективу.

— Конечно! — загалдели строители. — В глазане видели! Знать не знаем! Не было никакого мужика!

Даже торчащие из мусорного бака ноги Константина Бузыкиназадрыгали в такт этому дружному хору.

— Вот, значит, как… — огорчился майор. — Нучто ж… придется, значит, как вы говорили — через трест…

— Чего через трест? — опасливо переспросил Митрич.

— Придется обратиться в трест, так, мол, и так, ваширабочие в частном порядке предоставили постороннему человеку люлькустроительно-монтажную, само собой, за плату… которую, натурально, положили себев карман…

— Не надо! — прервал майора Митрич. — Стрестом — оно и дольше получится, и хлопотнее…

— А еще мне придется проверить вас всех на предметрегистрации… — продолжал майор. — Вот вы — гражданин Молдавии? —Он проницательно взглянул на молодого парня с родинкой и густым, черным каксмоль чубом.

— Молдовы… — поправил тот.

— Тем более… а вон этот гражданин — жительТаджикистана… а тот мужик, — Синицын кивнул на торчащие из мусорного баканоги Бузыкина, — он у меня вообще по злостному хулиганству пойдет… у неговедь уже есть судимость, правда?