– Так что же, Кэтрин, – сказала мать Флоренс. – Ты объяснишь, в чём дело?

Кэтрин с остекленевшими глазами молчала и постукивала пальцами по губам.

Миссис Уэсткотт нетерпеливо вздохнула:

– Кэтрин сказала, что ты не в себе, Эдгар, и что мне лучше пока не возвращаться домой. Она сняла этот коттедж. По правде, я обрадовалась, что могу провести время у реки, около того места, где Берти… – Она осеклась, и глаза её наполнились слезами. – Я была очень слаба, а Кэтрин заверила меня, что о Флоренс очень хорошо заботятся и что она счастлива. Я ей поверила.

– Но я нисколько не была счастлива! – воскликнула Флоренс. Она достала из кармана телеграмму и положила матери на колени. – Хелена нашла это в гостиничном номере тёти Кэтрин. Почему тебя не было на станции, когда отец приехал встречать тебя?

Мистер Уэсткотт подошёл, взял телеграмму и, пробежав её глазами, побледнел больше обычного.

– Я приехал, как ты просила, Евангелина, но тебя не было. Вернувшись, я стал искать телеграмму, думая, что перепутал время прибытия, однако она исчезла. – Он повернулся к сестре: – Значит, это ты забрала её, Кэтрин? Зачем? И почему моя жена живёт в этом коттедже?

Хелена сложила сжатые в кулаки руки на коленях. Флоренс бросила на неё тревожный взгляд. Неужели они наконец-то узнают правду?

– Всё очень просто, – небрежно проговорила Кэтрин. – После несчастья, произошедшего с Берти, Эдгар показал себя неспособным вести семейную типографию, а ты, Евангелина, больше не могла должным образом заботиться о Флоренс.

– Погоди-ка… – перебил её мистер Уэсткотт.

От лица его жены отлила кровь.

– Нет уж. – Кэтрин подняла руку в перчатке. – Вы просили меня всё объяснить, так слушайте.

Мистер Уэсткотт поджал губы и кивнул, дав ей знак продолжать.

– После трагедии я с удовольствием стала присматривать за Флоренс – она очень послушная девочка, – но ни один из вас этого не замечал. Горько, что бедного Берти больше нет с нами, но у вас есть живая и невероятно способная дочь, а вы, в сущности, оттолкнули её, эгоистично отдавшись своему горю. Предрассудки Эдгара насчёт остановившихся часов просто смешны. Мы сами творим свою судьбу. Металлические штуки с винтиками и пружинами тут ни при чём. То, что наша мама умерла в тот вечер, когда часы встали, а следом за ней и отец, – простое совпадение. Вполне очевидным объяснениям Эдгар предпочёл бессмысленные суеверия.

Хелену вдруг как громом поразила догадка:

– Это вы! Вы остановили часы с маятником в виде луны в тот день, когда умерла ваша мать!

Мистер Уэсткотт задохнулся от ужаса:

– Нет… не может быть!

Кэтрин фыркнула:

– Да, Хелена, ты права. Это была я. Но Эдгар слишком увлёкся мыслью, что два этих события связаны.

Мистер Уэсткотт, шатаясь, пошёл к креслу у камина и опустился в него, потирая щёки.

– Значит, мамины часы остановились не сами по себе?

Кэтрин покачала головой:

– В детстве заводить мамины часы было твоей обязанностью. Я подумала, что, если остановлю их, у тебя будут неприятности. Тебе всегда доставалось всё самое лучшее, Эдгар: ты учился в дорогой школе, обсуждал с отцом дела типографии, тебя не раз отправляли в Америку. А я сидела дома, и на меня никто не обращал внимания. Мы росли в Кембридже, и я, выходя с няней в город, видела женщин, которые, прижимая к груди книги, спешили на лекции, и на лицах у них были написаны большие возможности. Помнишь, как я спросила тебя, могу ли я поступить туда учиться? Ты засмеялся и сказал, чтобы я выбросила эту чушь из головы.

Мистер Уэсткотт прижал руку ко рту и потряс головой, словно слова звенели у него в мозгу.

– Значит, в этот раз часы остановили тоже вы? – спросила Хелена.

Кэтрин кивнула.

– Но из-за тебя мистер и миссис Фокс чуть было не попали в работный дом! – сердито воскликнула Флоренс.

Щёки её тёти порозовели.

– Мне жаль. Я даже искала их вещи – хотела вернуть.

Так вот что она делала ночью в конюшне!

– Я разговаривала с Теренсом, сыном юриста, просила его узнать, где хранится имущество Фоксов. Ведь он был лучшим другом Берти. Но он ничего мне не сказал, – с коротким вздохом произнесла Кэтрин.

– То, что я сделал, непростительно. Этот договор… нелепый и бессмысленный. Мистер Марчингтон не соглашался с его условиями, звонил мне каждый день и пытался убедить упразднить его. Но я его не слушал – я так старался предотвратить новую трагедию! Я должен возместить семье Фоксов все убытки, – заключил мистер Уэсткотт. От осознания содеянного его лицо исказила му́ка.

– Не волнуйся, папа, – успокоила его Флоренс. – Теренс Марчингтон всё-таки решил нам помочь. Стэнли уже отправился по указанному адресу, он отвезёт Фоксам их имущество.

Мистер Уэсткотт слабо, но с облегчением улыбнулся дочери.

Суровые глаза Кэтрин остановились на племяннице.

– Твой отец не в состоянии управлять семейной фирмой. Я много раз предлагала свою помощь – и каждый раз её отвергали. Было очевидно, что после смерти Берти он не позволит тебе унаследовать бизнес. Единственным выходом для меня было расчистить дорогу для нас обеих – найти способ встать во главе типографии и со временем передать руководство ею тебе.

Флоренс от изумления ахнула.

– Но, Кэтрин, это противоречит здравому смыслу! – вскипел мистер Уэсткотт, сцепив руки.

– Так вот почему вы остановили часы! – догадалась Хелена. – Чтобы выставить своего брата безумным маньяком, упечь его в дурдом и принять на себя дела в типографии!

– Ты почти так же умна, как моя племянница, – с одобрением улыбнулась Кэтрин Хелене. – Эдгар понятия не имел, что я видела телеграмму от Евангелины. Я отправила ей ответное сообщение, попросив приехать позже, сняла коттедж и привезла её сюда. Пока Эдгар ездил на станцию встречать жену, я остановила часы и забрала телеграмму, зная, что суеверия заставят его думать, будто с Евангелиной стряслось что-то страшное. В результате он совсем обезумел, и доктор Бэррингтон подтвердил, что ему требуется лечение.

– Но папа не сумасшедший! – возразила Флоренс, вставая. Глаза её горели негодованием. – Вместо того чтобы помочь ему, вы сыграли на его предрассудках и убедили его, что он болен. Как вы могли совершить такую низость?!

Мать Флоренс, с бледным лицом, молча кивнула и встала рядом с дочерью.

– Я всё рассчитала, – продолжала Кэтрин. – Если сегодня остановить часы, то Эдгар совсем лишится рассудка – не без вашей помощи, девочки, – и его можно будет смело отправлять в психиатрическую лечебницу. – Казалось, она произнесла эти слова с огромным удовольствием.