Аманда закивала, а, оставшись одна у себя в спальне,проплакала два часа. Перспектива увидеться с матерью наполняла ее отвращением.И когда наутро Алекс ушел в контору, Аманда уселась у окна, скорбно взирая набухту сквозь пелену тумана. Это было словно предвестие чего-то омерзительного,и вдруг она догадалась, что следует предпринять раньше приезда матери.

На поиски телефона ушло полчаса, а когда Аманда дозвонилась,то мать заговорила очень резко:

– Чему я обязана такой честью, Аманда? Ты мне целыймесяц не звонила.

Та не стала напоминать, что и мать не звонила и не писала.

– Бабушка сказала, что ты скоро приедешь сюда.

– Это правда.

– А зачем? – Голос Аманды дрожал. – То есть…

– Что «то есть», Аманда? – Кэ говорила ледянымтоном.

– По какой причине ты не желаешь, чтобы я к тебеприезжала?

– Тебе это и не нужно. Тут все и так отлично.

– Очень мило. Счастлива буду посмотреть.

– Зачем? Зачем тебе? – Сама того не ожидая, Амандапринялась плакать. – Не хочу, чтобы ты приезжала.

– До чего трогательно, Аманда. Всегда приятно знать,что ты неравнодушна.

– Не в том суть, просто…

– Что?

– Не знаю. – Аманда перешла почти на шепот. –Просто это мне напомнит про Нью-Йорк. – О ее одиночестве, о том, как маловремени уделяли ей родители, как пустынно всегда было в квартире, как осталасьв День благодарения одна… и была тогда изнасилована.

– Не впадай в детство. Сюда я тебя не приглашаю. Лишьприеду навестить. Почему это напомнит тебе про Нью-Йорк?

– Не знаю. Но это так.

– Чушь. Я должна сама увидеть, как ты там. Твой дядя нежелает отвлекаться, чтобы извещать меня.

– Он занят.

– Да ну? С каких это пор? – В голосе звучаланеприязнь, которая покоробила Аманду.

– И прежде он всегда бывал занят.

– До той поры, как лишился Рэчел, а после Алекс стал нетот. Чем он может быть занят?

– Не собачься, мама.

– Прекрати, Аманда! Тебе непозволительно такразговаривать со мной. Видно, ты в ослеплении от своего дяди Алекса и оттого незамечаешь в нем недостатков. Ясное дело, почему ему хочется иметь тебя присебе. Если разобраться, чем ему себя занять? Рэчел рассказывает, что он до тогосебя обожает, что и друзей у него не водится. А вот теперь он тебя заполучил.

– Противно слушать. – Как всегда при столкновениис матерью, в ней начал закипать гнев. – У него здоровенная юридическаянагрузка, он очень много работает, у него в жизни есть многое.

– А ты про это откуда знаешь, Аманда? – Был в этихсловах злой намек, от которого у Аманды перехватило дыхание.

– Мама! – По молодости лет это ее сразило.

– Ну-ка! – Кэ давила с убойной силой. –Правда, да? А вернешься ты ко мне, опять он один останется. Не стоитудивляться, что он так за тебя цепляется.

– От тебя с ума сойдешь. Он поддерживает отношения с совершеннозамечательной женщиной, она стоит десятка таких, как ты, и она мне больше мать,чем ты в прошлом или в будущем.

– Действительно? – Кэ была заметно заинтригована,и вдруг сердце у Мэнди заколотилось. Понимая, что не следовало рассказывать проэто, она не выдержала намеков матери.

– Кто же она?

– Не твое дело.

– Разве? Боюсь, дорогая, что не смогу с тобойсогласиться. Она живет вместе с вами?

– Нет. – Аманда разнервничалась. – Нет, не снами. – Господи, что же она наделала? Подсознательно чувствуя, что нетничего ужаснее, чем рассказать это матери, она сразу перепугалась за Рафаэллу иАлекса и не меньше – за себя. – Какая разница? Не надо ничего теберассказывать.

– Почему? Это тайна?

– Конечно же, нет. Ради Бога, мама, спроси у Алекса. Невытягивай из меня.

– Спрошу. И естественно, сама посмотрю, когдапоявлюсь. – Так она и поступила.

Следующим вечером, в половине десятого, без всякогопредупреждения раздался звонок в дверь, и Алекс поспешил в прихожую. Он терялсяв догадках, кто бы это мог быть в столь поздний час, а Рафаэлла в кухне, зачаем и печеньем, болтала с Амандой и его матерью. Никто не готов был увидетьто, что явилось их взору через мгновение. Мать Аманды стояла в дверях кухни,разглядывая всех с нескрываемым интересом, рыжие волосы только что уложены, наней темно-серый пиджак и такая же юбка. Самый подходящий наряд для политическойособы. Смотрится солидно, как-то помогает выглядеть одновременно деловитой иженственной. Но вот Рафаэллу, вставшую, чтобы познакомиться, и грациозно протянувшуюсвою руку, больше заинтриговал ее взгляд.

– Добрый вечер, миссис Вилард. Как поживаете?

Кэ мимоходом поприветствовала мать, поцеловав ее в щеку,прежде чем протянуть руку Рафаэлле. Кэ отвела взгляд от безупречно вылепленноголица, напоминающего камею. Оно показалось ей знакомым, откуда-то она егопомнила, хоть и не встречала. Виделись они прежде? Или в прессе фотопопадалось? Вот что беспокоило Кэ, пока она приближалась к дочери. Аманда недвинулась ей навстречу. Все знали, что они не общались с той поры, как Амандауехала из Нью-Йорка. Она не набралась смелости рассказать кому-нибудь, чтонакануне звонила матери и раскололась по поводу Рафаэллы.

– Аманда? – Кэ выжидающе посмотрела на нее. Вглазах у Кэ был немой вопрос, намерена ли та поздороваться.

– Привет, мама. – Без всякой охоты она заставиласебя подойти к матери и застыла рядом с неловким и угрюмым видом.

– Выглядишь ты прекрасно. – Кэ равнодушнопоцеловала ее в лоб, глядя мимо. Ее интерес к Рафаэлле был явно сильнее, чем ккому-либо в комнате.

– Кофе будешь?

Алекс наполнил ей чашку, а Рафаэлла заставила себя нешевельнуться. Постепенно она так привыкла к роли хозяйки дома, что пришлосьнапомнить себе о необходимости сдерживаться и ничем себя не выдавать. Онаспокойно села у стола просто как гостья.

Беседа бессодержательно тянулась с полчаса, потом,обменявшись немногими словами с Алексом, Рафаэлла извинилась и ушла, сказав,что уже позднее время. Было начало одиннадцатого. И едва успела закрыться заней дверь, Кэ уставилась на брата, напряженно улыбнувшись:

– Очень интересно, Алекс. Кто она?

– Знакомая. Я тебе представил ее. – Он намеренноговорил без определенности, не замечая, как покраснела Аманда.

– Не совсем. Назвал мне лишь имя. А фамилия? Известная?

– Ты хочешь добывать здесь средства на свою выборнуюкампанию? Она в этой стране не голосует, Кэ. Побереги свою энергию для других.