– Отличная команда! – польстил он обеим, когда ониподдразнивали его, что повар больно важничает.

Рафаэлла принялась убирать со стола, наслаждаясь тем, чтовсе трое чувствуют себя уютно вместе, и вроде как получила она бесценныйподарок.

– Можно, я помогу тебе одеться, Мэнди?

– Конечно. – Девичьи глаза загорелись.

Через полчаса при помощи Рафаэллы она была одета. Но Алекс иРафаэлла опять остались вдвоем лишь в девять часов, когда пришла новаяэкономка.

– Какая же она замечательная девочка, Алекс!

Он просиял:

– Верно ведь? И… Боже, это поразительно, Рафаэлла, какбыстро исцеляется она от того, что… что с ней было. Прошла всего-тонеделя. – Вспомнив об этом, он посуровел.

Рафаэлла припомнила, медленно кивнув, прошедшую неделю.

– По-моему, ей станет совсем хорошо. Благодаря тебе.

– Наверное, благодаря нам обоим.

Ему запомнилась ласковая, обворожительная манера ееобращения с девочкой. Он был тронут тем, с какой теплотой держалась Рафаэлла икак нашла путь к сердцу Аманды, и понадеялся, что хорошие времена ожидают всехтроих в ближайшее время. Теперь Аманда, как и Рафаэлла, – часть его жизни,и ему очень важно, чтобы между ними установилась душевная близость.

– Почему тебе не приглянулся ангелочек? – Алекспосмотрел на нее, скривясь, сидя наверху стремянки в пустой гостиной. Рафаэллаи Мэнди находились внизу, и Мэнди только что сказала ему, что ангелочекглуповат.

– Смотри, как улыбается. Ну и глупый вид.

– А на мой взгляд, глупый вид у вас, подружки.

Обе лежали на полу, развлекались игрушечной железной дорогой,которую Алекс притащил из подвала. Раньше она принадлежала его отцу, а потомдосталась Алексу.

Алекс спустился на пол со стремянки и посмотрел на плодысвоих трудов. Он уже развесил лампочки, а Мэнди с Рафаэллой взяли на себяразвешивание игрушек, пока он наладил дорогу и поезда. Был канун Рождества, егомать обещала навестить их через два дня. Пока же они были втроем, включаяРафаэллу, которая проводила с ними все время, которое ей удавалось выкроить присвоих собственных заботах.

Она старалась создать праздничную атмосферу вокруг ДжонаГенри, даже Алекс ходил с ней выбирать елку. Неделю она занималась подготовкойторжества для слуг, заворачивая им подарки и раскладывая в забавные красныечулки с именами каждого. Слуг всегда поражало то, что купленные ею подарки былии полезны и ценны, их было приятно получать и хранить годами. Все делалось сочевидным благорасположением. Была красивая упаковка, тщателен подбор подарков;прелестно выглядел дом, весь в ярких листьях, шишках, сосенках, а над входной дверьюповесили огромную витую гирлянду. Этим утром Рафаэлла провезла Джона Генри повсем этажам, потом, отлучась, вернулась с бутылкой шампанского. Но похоже, он вэтом году не выказывал особой радости, будто бы находился в отдалении отрождественских торжеств.

– Слишком я стар для всего этого, Рафаэлла. Больше нерадует. – Он еле-еле говорил.

– Не глупи. Ты просто утомлен. И не знаешь пока, что ятебе купила.

А купила она шелковый халат с его монограммой. Хоть знала,что и это не поднимет в нем дух. Он становился все сонливее, месяц за месяцемего одолевало безразличие.

Зато с Алексом она обретала рождественский настрой, а вАманде находила ту детскую восторженность, которую так любила в своих испанскихкузиночках. Ради Аманды в доме появились бусы из красных ягод, букетыостролиста, нитки попкорна, которые они повесят на елку, для нее же пеклись ираскрашивались пряники и прочие украшения. Были подарки самодельные и покупные.Недели заняла напряженная подготовка, а теперь настала ее кульминация – взялисьнаряжать рождественскую елку. Окончили это занятие незадолго до полуночи,подарки разложили грудами на полу. В пустой гостиной дерево казалосьгигантским, а вокруг носился игрушечный поезд.

– Ты счастлива? – Алекс лениво улыбнулся ей, когдаони прилегли в его спальне перед камином, в котором пылал огонь.

– Очень. Как ты думаешь, Мэнди понравятся подарки?

– Непременно, а не то отошлю ее к Кэ.

Он купил племяннице пиджак из телячьей кожи, как у Рафаэллы,и пообещал ей уроки вождения, как только снимут гипс. А снять намечалось неделичерез две. Рафаэлла подготовила ей лыжные ботинки, о которых Аманда просилаАлекса, ярко-голубой свитер из тонкой шерсти и целую кипу книг.

– Знаешь… – Улыбка Рафаэллы была радостна. –Это не то что делать покупки для моих родственников. Кажется, – оназамялась, удивляясь себе, – будто у меня появилась дочь. Он ухмыльнулсясмущенно:

– И мне так кажется. Прелесть, правда? Теперь ясообразил, насколько пуст был дом. И вот все переменилось.

И будто в доказательство любопытствующее личико просунулосьв дверь. Синяки сошли, и тень ужаса постепенно гасла во взгляде. В течениемесяца, проведенного в Сан-Франциско, она отдыхала, много бывала на прогулках,почти ежедневно беседовала с психиатром, который помогал ей сжиться с фактомизнасилования.

– Привет, друзья! Вы тут о чем?

– Ни о чем особенно. – Дядя посмотрел на неевесело. – Как получилось, что ты до сих пор не в кровати?

– Я очень волнуюсь. – С этими словами она вошла вкомнату, держа за спиной два больших конверта. – Хочу вам обоим вручитьвот что.

Рафаэлла и Алекс с радостным удивлением взглянули на нее исели на полу, а она протянула им свои подарки. Волнение распирало ее, онаприсела на краешек кровати, откидывая с лица свои длинные светлые волосы.

– Нам сейчас надо открыть? – шутливо спросилАлекс. – Или следует подождать? Как, по-твоему, Рафаэлла?

Но та уже открывала доставшийся ей конверт, улыбаясь приэтом, вытащила бумажный лист – и ахнула.

– Ой, Мэнди… – Девочка удивила ее. – Я незнала, что ты умеешь рисовать. Да еще в гипсе. Поразительно!

Рафаэлла укрыла подарок от Александра, заподозрив, чтоподарок ему окажется парой к ее листу, что вскоре и подтвердилось.

– Ох, до чего удачно. Спасибо, Мэнди!

С довольным выражением лица она обняла девочку, которуюполюбила, а Алекс долго сидел, удивленно разглядывая свой подарок. Мэндинезаметно делала с них наброски, а после выполнила портреты акварелью. Рисункиполучились поразительные по композиции и характерности. В довершение Амандаокантовала их и преподнесла – портрет Алекса Рафаэлле, а ее портрет – Алексу.Он уставился на точное изображение Рафаэллы. Аманда сумела передать грусть илюбовь в черных глазах, нежность лица, кремовый оттенок кожи. Создавалосьполное представление, что эта женщина думает, дышит, движется. Не хуже былисполнен и Алекс, его особенности были схвачены в набросках, о которых он незнал. С Рафаэллой пришлось потруднее, поскольку она оказывалась в поле зренияМэнди не так часто, а навязывать свое общество не хотелось, старшим и так редкоудавалось побыть наедине. Но благодарные взоры показывали, что врученные еюподарки имеют огромный успех.