– Аманда!.. Дорогая – Рафаэлла присела на кровать,держа в руках бежевую сумку из кожи ящерицы и журнал. – Что-нибудьслучилось в школе?

Аманда медленно повернула к ней лицо, но глаза ееостановились на журнале в руках у Рафаэллы.

– Я вижу, что ты уже тоже прочитала.

– Что именно? Статью о твоей матери? – Девочкакивнула.

– И поэтому ты так расстроилась?

Было очень непривычно видеть Мэнди такой задумчивой. Обычно,только услышав голос Рафаэллы, она со всех ног бросалась вниз, улыбаясь исгорая от желания рассказать последние школьные новости. Но сейчас она толькоснова кивнула. – Но я не заметила в ней ничего, что могло бы огорчитьтебя.

– Если не считать того, что это все вранье, от началадо конца. Черт! А как тебе понравился душещипательный кусок о том, как я попалаэтой зимой в ужасную катастрофу, а потом набиралась сил под солнышком Западногопобережья, куда моя мамочка прилетела на всех парах, как только улучила минутку? –Она с горечью взглянула на Рафаэллу. – Дерьмо! Да я просто счастлива, чтоона и носа своего здесь не показывала с самого Рождества.

У Кэ, собственно, не было выбора. После ее последнеговизита, когда она свалилась как снег на голову, Алекс твердо решил потребовать,чтобы она больше не появлялась. Но Кэ и сама не собиралась этого делать.Последние несколько месяцев она не баловала их даже телефонными звонками.

– Боже мой, Рафаэлла! Она просто сука, я ее ненавижу!

– Это не так. Возможно, со временем вы поймете другдруга лучше. – Рафаэлла не знала, что еще она может сказать. Она выдержалапаузу и нежно коснулась руки Аманды. – Не хочешь прогуляться?

– Нет.

– Почему же?

Девочка пожала плечами; Рафаэлла видела, что она расстроенане на шутку. У Рафаэллы были свои собственные опасения насчет Кэ. Между ниминикогда не возникало трений, но Рафаэлла не сомневалась, что могло случитьсявсякое. Последний разговор Кэ с Алексом был еще более омерзителен, чем обычно,но она все-таки согласилась оставить девочку в покое.

Через полчаса Рафаэлле все же удалось вытащить Аманду намайский солнцепек, и, держась за руки, они отправились вниз по Юнион-стрит, неоставляя без внимания ни одного магазина. Наконец они решили сделать остановкув кафе «Кантате», чтобы перехватить по порции капуччино со льдом.

– Думаешь, Алекс одобрит плакат? – Амандаоторвалась от кофе, и обе усмехнулись.

– Он будет на седьмом небе. Повесим плакат в кабинете,пока его не будет.

На плакате была изображена красотка, скользящая насерфинговой доске где-то на Гавайях, способная свести с ума разве чтоподростка. Но гораздо важнее было то, что прогулка по магазинам совершенноотвлекла Аманду от мыслей о матери, у Рафаэллы отлегло от сердца. Онирасстались в половине шестого, и Рафаэлла опрометчиво пообещала, что, какобычно, заедет попозже вечером. Неторопливо шагая к дому, Рафаэлла задумалась отом, как тесно переплелась ее жизнь с Мэнди и Алексом за последние полгода. Былпрекрасный, цветущий вечер, солнце нещадно палило в окна, но небо уженаполнялось отблесками вечерней зари. Она была уже на полпути, когда услышалаза спиной сигнал автомобиля и обернулась. В черном «порше» за рулем сиделАлекс.

Она остановилась, и оба взглянули друг на друга, словновиделись в первый раз. Он медленно подъехал к ней и с улыбкой откинулся наспинку сиденья, обтянутого красной кожей.

– Не желаете прокатиться, мадам?

– Я не разговариваю с незнакомыми мужчинами.

Они молча улыбались друг другу. Затем он слегка приподнялбровь.

– Как Мэнди? – Можно подумать, что речь идет об ихдочери. Она всегда незримо присутствовала рядом с ними.

– Прочитала статью в «Тайм»?

Рафаэлла кивнула, и по ее лицу пробежала тень.

– Сегодня утром она ушла из школы, Алекс. Я не знаю,как с ней разговаривать об этом. С каждым днем она отзывается о матери всеболее грубо. – Он кивнул в ответ на ее слова, а она нахмурилась ивзглянула на него с тревогой.

– А что мы скажем ей о наших планах на июль?

– Пока ничего. Можно подождать.

– Как долго?

– До июня. – Но было видно, что его это тожетревожит.

– А если она не захочет поехать?

– Она должна. Хотя бы один раз в жизни. – Онвздохнул. – Надо продержаться еще год, пока Аманде не будет восемнадцать.Надо попробовать относиться к Кэ менее драматично, даже с юмором. Склока в судедоконает всех нас. Если Мэнди в состоянии вытерпеть визиты вроде последнего, тонам удастся сохранить мир. Учитывая, что это год выборов, а главную ставку онаделает на Аманду, вообще удивительно, что она еще не украла ее и не посадилапод замок. Я думаю, нам надо радоваться тому немногому, что мы имеем.

Рафаэлла с гордостью взглянула на него:

– Мэнди ни за что не осталась бы с матерью, если бы тадаже и попыталась склонить ее к этому.

– Возможно, поэтому она и не пытается. По-моему, внаших планах на лето нет ничего предосудительного. Она должна будет этосделать.

Рафаэлла только кивнула в ответ. Они приняли это решениеоколо месяца назад. Аманда должна будет переехать к матери накануне Четвертогоиюля, поживет месяц в ее летнем доме на Лонг-Айленде, а потом отправится вместес бабушкой в Европу до самого сентября, а в Сан-Франциско вернется только кначалу учебного года.

Алекс считал своей настоящей победой, что Кэ согласиласьоставить Аманду в Сан-Франциско, хотя отлично знал: его племянница горысвернет, только бы не возвращаться домой. Он позвонил психиатру, которыйзаявил, что девочка вполне сможет пережить конфронтацию с матерью и чтопсихологические последствия аварии сошли на нет. Ни для кого не было секретом,что Аманда содрогалась от мысли оставить Алекса и вернуться домой к Джорджу иКэ. Рафаэлла собиралась вылететь на восток вместе с Амандой и оставить ее вНью-Йорке, а сама хотела пожить недельку в «Карлейле», перед тем какотправиться в Париж, а потом в Испанию. Она каждый год навещала родителей инепременно старалась заезжать в Санта-Эухению. Но в этом году поездка значиладля нее больше, чем обычно. Рафаэлла намеревалась представить последнююредакцию своей детской книжки на суд своих маленьких кузин и уже сейчас сгоралаот любопытства. Она просто собиралась переводить сказки на испанский по ходучтения. Она уже пробовала так делать, когда привозила новые книги из Штатов. Нона этот раз это будут ее собственные книги, а если детишкам они придутся подуше, она отправит их агентам Шарлотты и посмотрит, как они будут продаваться.

Рафаэлла вдруг обнаружила, что Алекс смотрит на нее сулыбкой.

– Над чем ты смеешься, Александр?

– Над нами с тобой. – В его взгляде сквозилинежность и теплота. – Послушать нас, так можно подумать, что мы говорим освоей тринадцатилетней дочери. – Он немного поколебался и указал насоседнее сиденье: – Не присоединишься ко мне?