– Что же мне с ним делать?!

– Пых! – Дедушка аж подпрыгнул, силясь показать, чтобы я надела перстень на палец. 

– Не буду я ничего надевать!

– Я б на твоём месте его послушал, козочка. Он дело говорит. 

– Ещё чего!

– Это лучшее, что ты можешь сделать. Если, конечно, хочешь остаться здесь. 

– В смысле?!

– В прямом. – С этими словами Бонсайми исчез, растворился в воздухе. 

Меня же перекосило.  

Расталкивая толпу локтями, к нам пробиралась «розовая ректоресса».

Леди Морвейн торжественно размахивала какой-то бумажкой и широко улыбалась, что совсем не вязалось с царившим вокруг хаосом и повисшей в воздухе трагедией.

После целого водопада сетований, восклицаний и сожалений по поводу того, что мне, бедной пришлось пережить и самых горячих заверений, что уж теперь-то она не даст меня в обиду, руова Морвейн сообщила: 

– А я за тобой, моя сладкая. Вот он, твой шанс на свободу. 

– Что это? – холодея, спросила я, хотя и так понятно было. 

– Как что, милая? – защебетала руова Шанель. – Твоё заявление на перевод в Лицей Морвейн! 

Она помахала подписанным мной заявлением перед моим носом и «осчастливила»: 

– У меня как раз освободилось место. Оно твоё, Туули. Ты рада? Ай, мерзость какая! С нечистью к нам нельзя. 

Она раздражённо топнула на Дедушку. 

– Пых! – «послал» ректорессу на своём Дедушка, но смотрел при этом не на неё, а на меня. 

– Леди Морвейн, я правда, признательна вам, и даже очень. – Соврала я. – Но только пойти с вами не могу. 

– Ах, не выдумывай! Ну конечно, можешь!

– Нет. – Покачала я головой. – Не могу и не хочу. Здесь, в Морте мой дом. Сегодня я это особенно… прочувствовала. 

Леди Морвейн сложила губки бантиком и посмотрела на меня так, будто я с луны свалилась.

– Девочка моя, неужели ты думаешь, что твои желания что-то значат?

– А разве нет?

– Ну конечно, да. – Она снова расплылась в счастливой улыбке. – Вот только подписанное тобой заявление весит куда больше смены настроения капризной адептки, чей разум временно повредился из-за пережитого потрясения. Ничего, у нас в Лицее хорошие лекари. 

– Рада за вас. – Я отступила на шаг. – Никуда я с вами не пойду. Оставьте меня, пожалуйста, в покое.

– Ещё как пойдёшь, девочка. И уйми уже эту нечисть!

– Пыыы-ых! – Дедушка снова настойчиво потёр палец о палец, подсказывая надеть перстень.

И я, держа руки за спиной, всё-таки сделала это. Надела злополучный перстень на палец.

В конце концов, что я теряю? К тому же цепочка порвалась, а потерять вещицу не хочется… Хоть я и пугала Бонсайми, что выкину перстень – ни за что бы этого не сделала. По крайней мере, пока не разберусь, что за тайну он скрывает. 

Как говорят в моём новом мире – Триединая меня услышала. 

Мгновенно.

Я даже ответить Руове Шанель не успела, что Дедушка не нечисть вовсе, как между нами вдруг выросла целая стена из Привратников. Не самого галантного вида и на широких металлических браслетах молнии пляшут.

Леди, наступающая на меня, замерла и прищурилась, глядя на Привратников. 

– Вы серьёзно думаете, что можете не выпустить адептку? – бросила она призракам с вызовом. 

– Вот! – она помахала бумажкой. – Её заявление! Не имеете права!

– Никак невозможно, руова Шанель. – За всех ответил Бонсайми. – Заявление сие, как минимум, требует пересмотра. 

– Как вы смеете?! – взвизгнула руова Шанель. – А ну, назад! Сейчас же! Я приказываю! Слово ректорессы против слова адептки! Ещё и с нулевого курса!

– Не имеем права, руова Шанель.

– Что за чушь?!

– Не тогда, когда эта адептка – невеста его темнейшества, герцога Семи Фьордов. А посему Туули Севѐри будущая Петтери останется в стенах Морте.

– Что?! – ошарашенная леди обернулась ко мне. 

А я… Я была ошарашена не меньше её. А пожалуй, что и побольше.

– Я сама если честно, ничего не понимаю, –– ответила её. – Кроме того, конечно, что идти с вами никуда не хочу. И не пойду. 

– Невеста?! – взвизгнула «розовая ректоресса». 

И снова это ощущение уже виденного. 

Нас окружают профессора, Магистры, Привратники.

Леди Морвейн что-то раздражённо выговаривает им, размахивает моим заявлением… Однако никто её не слушает. В конце концов, заявление выхватывает Магистр Гриффирд, который кентавр, рвёт его на части и топчет копытом. Затем наклоняется ко мне: 

– А ну-ка, покажи руку, девочка.

Я по-прежнему ничего не понимая, протягиваю руку и… 

Кентавр присвистнул и самым нетривиальным образом заржал, руова Камнетёс грязно выругалась и тут же покраснела, а Привратники... правильно, вслед за кентавром заржали, аки кони. 

– Увы, леди Морвейн, но Привратники говорят правду. – Взяла себя в руки гнома и посмотрела на меня неодобрительно. 

– Перед вами в самом деле невеста его темнейшества. Наречённая наследного герцога Семи Фьордов нуори Тиму Петтери. 

– А вот и он сам!

По-прежнему ничего не понимая, я оглянулась и столкнулась взглядом с Тиму. 

Насколько я успела его выучить – ошарашен он был не меньше моего. Однако в руках себя держал как истинный тёмный аристократ. Впрочем, таким он и был. 

– Подтверждаю, что это фамильный перстень герцогов Семи Фьордов Петтери. – Отчеканил он тоном, лишённым эмоций. – Нейтири Туули Севѐри – моя невеста.